Обрученные Венецией

Войдя в хибару, Паоло и Марго с отвращением поморщились: в нос ударила невыносимая вонь. Помещение чем-то походило на логово отшельника: в гуще леса, под самодельной и наверняка протекаемой в непогоду крышей. На прогнившем деревянном полу была раскидана сухая трава, а в самом дальнем углу выложены в ряд несколько досок, служивших, вероятнее всего, местом для ночлега, но ложем назвать эту баррикаду было сложно. О том, что в этой странной лачуге всё же кто-то обитает, свидетельствовали следы, оставленные неизвестным: мешковина – кусок грязной изорванной ткани, небрежно брошенный на доски, и медвежья шкура, очевидно, служившая одеялом в холодное время. На столе разбросанные крошки и обглоданная кость.

Марго с ужасом остановилась, поглядывая на полуоткрытые косые двери, внутренне надеясь, что Паоло предложит ей отсюда выйти. Но тот лишь присел на маленький табурет, которым служил полуметровый пень, оставив куртизанку стоять.

– Неужели нас ждет здесь что-то дельное? – спросила Маргарита, с ужасом оглядываясь по сторонам.

– Если ты хочешь довести начатое дело до конца, то нам нужны для этого соответствующие люди, – сухо ответил Паоло. – Свои руки я марать не стану. Да и светиться мне в таких вещах не положено.

Марго еще раз осмотрела место обитания того человека, который должен был, по сути, оказать им услугу, но оно никак не внушало ей доверия.

– А более цивилизованных методов для воплощения нашего плана нет? – с пренебрежением спросила она.

Паоло лишь перевел дух: он уже давно жалел, что, будучи в хмельном состоянии, вплёл в это дело куртизанку, в сердцах поведав ей о своих замыслах. Он прекрасно мог бы справиться и без ее участия. Но, что сделано – то сделано. Быть может, эта женщина ему еще пригодится.

– Пока мы используем мой план, – сухо произнес Дольони, – а стало быть, и действовать будем так, как скажу я. Тебе нужен Адриано, а мне – возмездие и его должность. Хотя, первое, наверное, больше, чем второе.

– За что ты его так ненавидишь? – поразилась Марго.

– Он – слабак. Он – предатель. Он – самонадеянный подлец, уничтожающий все на своем пути, исходя из собственных эгоистичных намерений, – в голосе Дольони ощущалось нескрываемое отвращение. – Возомнил о себе бог весть что… Еще и эту шлюху генуэзскую притащил в мою республику. Я не позволю осквернять мою державу этими мерзкими тварями! – его крик при последних словах заставил Маргариту с ужасом округлить глаза. – Я жажду заставить его страдать и вкусить каждое мучение всей своей гнилой сущностью.

Его глаза встретились с глазами куртизанки, и она опешила, заметив в них презрение, вызывавшее дрожь в ее теле. Поразительно, что Дольони, совсем недавно бывший преданным Адриано, словно прирученная собака, теперь крайне желал сжить бывшего друга со свету.

– А сейчас… – продолжал Паоло, в ярости стиснув зубы, – сейчас этот негодяй Фоскарини полагает, что власть и деньги позволяют ему вести себя как вздумается. И он со своей оборванкой теперь сможет услаждаться тем, что называют любовью.

Маргарита лишь удивленно скривилась.

– Прошу простить мне мою дерзость, синьор Дольони, но что, по вашему, называют любовью? – несмело спросила она и подошла к нему, с любопытством всматриваясь ему в глаза.

На его лице читалось изумление.

– Мне неведомо значение этого слова! – с безразличием отрезал он.

Марго с сочувствием сомкнула губы.

– Как и большинству венецианцев…

Громкий шум с улицы рядом с хибарой заставил Марго и Паоло встрепенуться. Схватившись за меч, Дольони поднялся и направился к двери. За ним второпях последовала и Маргарита, радующаяся, что пришло время покинуть ужасную хижину. На улице они увидели мужчину среднего роста, плотного телосложения, смуглого, хотя, наверное, больше грязного. Рядом со своей хижиной он свалил тушу небольшого кабана, который, очевидно, послужил ему добычей на охоте. Увидев Дольони, он недовольно скривился и схватился за арбалет. Однако Паоло остановил его, предупредительно подняв руки.

– Мне известно, Хуан, что гостей ты не любишь, – сказал осторожно он. – Но мы с миром и по делу.

Тот лишь осмотрел куртизанку, облизав пересохшие губы, и принялся молча разделывать свою добычу.

– Я слышал, что ты выполняешь своего рода услуги… – Паоло мялся, поскольку подобные дела были крайне непривычными для него. – За щедрое вознаграждение.

– Не понимаю, о чем вы, синьор, – буркнул тот, не глядя на самозванца.

– О том… что… – неуверенность в голосе Дольони начала раздражать Маргариту.

За что только мог этого советника ценить сенатор Фоскарини, когда он не в состоянии заключить сделку даже с обычным плебеем?

– Хуан, – перебила куртизанка, уставшая от бессвязной речи Паоло, – нам нужно инсценировать покушение на одного знатного человека. Скажем так, чтобы предупредительно напугать его и подставить в этом деле другую личность, выставив ее заказчиком.

По лицу Хуана скользнула едкая ухмылка.

– Я не совсем понимаю ваши бредни, синьорина, – произнес он. – Выражайтесь яснее.