Обрученные Венецией

Урсула исчезла, оставив их с глазу на глаз. Взгляд Каролины наполнился бликами неимоверной радости, которая настигла ее сердце врасплох. Она с почтением склонила свою золотистую головку и присела перед Адриано в легком реверансе, в котором прослеживалось некое кокетство. Взволнованный неугасающим блеском ее ослепительной красоты, сенатор прижался устами к ее нежным белым пальчикам. Она пронзала его ликующим взором, таящим в себе некую загадочность. Взглянув в эти два топаза, так загадочно таящих в себе ликование, Адриано сдержал свои эмоции, выражая собой лишь почтение и легкую улыбку.

– Вы не балуете нас своим присутствием, – промолвила Каролина так серьезно, что у Фоскарини создалось впечатление, что мгновенье назад в вестибюле звучал не ее смех.

– Меня отвлекли от вашего общества срочные дела в Местре, – сухо произнес он. – Прошу простить, синьорина, что покинул вас без предупреждения.

Каролина с неимоверным сожалением ощущала от него некий холод, незнакомый ее сердцу. Ей хотелось содрогнуться от этого ощущения, будто от зимней стужи, настигшей среди расцветающей весны. Но нет… в его глазах еще присутствует блеск восхищения. Но до этого мгновенья Каролина не могла решить: стоит ли просить прощения за свою двусмысленную речь в вечер их свидания или не нужно более обращаться к прошлому.

– Синьорина, нам необходимо поговорить, – изрек решительно Адриано. – Но сначала я вынужден отправиться в дом Витторио…

– Вам что-то известно о герцоге и герцогине? – бесцеремонно перебила его Каролина и, осознав свою бестактность, тут же виновато склонила голову.

Его это отнюдь не разозлило, поэтому он спокойно ответил на ее вопрос:

– Вероятнее всего, только сегодня я и смогу встретиться с человеком, который сведущ в этом вопросе гораздо больше моего, – он говорил на удивление невнятно, и Каролина поняла, что он что-то скрывает. – Я не мог этого сделать раньше.

– Они живы? – второпях спросила она, настраиваясь на самое ужасное.

– Я не могу говорить об этом наверняка, Каролина, – твердо произнес сенатор. – Лишь когда мне станет известно – слухи или же правду донесли мне мои люди. Поймите меня, милейшая синьорина, я не желаю вводить вас в заблуждение…

– Я понимаю и ценю это, любезный Адриано, – она пролепетала это растерянно и отвела взгляд.

За это длительное время Каролина готовилась услышать любые сведения – она понимала, что, чем дольше ничего не слышно из Генуи, тем хуже содержимое вестей ее ожидает.

– Как только будет что-то известно, будьте добры, известите меня, сенатор.

Он смотрел, как, приподняв платье, чтобы не оступиться, она поднималась по ступенькам. Удивительно искусно она сумела совладать сейчас с беспокоившими ее эмоциями. И сенатору стали очевидны все перемены, случившиеся за столь короткий час. Перемены и в нем, и в ней. Ее изменила болезнь и невольные обстоятельства, его – возникающее чувство к ней.

«Моя дорогая сестра Изольда! Искренне надеюсь, что ты не рассердишься, увидев письмо от своей непокорной сестры. Я нахожусь сейчас в Венеции в гостях у одного благородного человека. К сожалению, мне ничего не известно о матушке и отце, что меня очень гложет. Если ты владеешь информацией, молю, напиши пару слов о них! Пребывание в Венеции дается мне нелегко, я чувствую себя здесь чужеземкой, несмотря на то, что обходятся здесь со мной почтительно. Сенатор Фоскарини весьма благородный молодой человек, однако, моя дорогая, знала бы ты, как безумно я соскучилась по Генуе и по нашей с емье. У моляю тебя, не оставляй эти строки без ответа! Твоя сестра Каролина».

И каким только чудом это письмо не попало в Милан, Адриано просто поражался. Даже подумать страшно, что могло бы случиться, если бы его вручили адресату. Мало того, что она осталась бы под прицелом смерти, так еще и его, Адриано, обвинили бы в предательстве.

– Ты понимаешь, что ты терзаешь ее сердце? – спросил возмущенно Витторио. – Тебе неведомы ее переживания, которыми она живет все это время. Поверь мне, Адриано, если бы ты заглянул ей в душу и понял, как ей тяжко, то ужаснулся бы этой картине.

– Я уже оформил документы об опекунстве, – промолвил задумчиво Адриано. – Другого выхода я не вижу.

Витторио молчал, понимая, что тот не хочет признаваться самому себе в том, что безнадежно влюбился. Он лишь пытается скрыться от своих чувств и попусту теряет время.

– Скажи мне, Адриано, а отчего ты так скоропостижно покинул свои владения и отправился в Местре, словно там у тебя куча неотложных дел?

– Так оно и было, Витторио, дел действительно скопилось довольно много. Многие из них мне необходимо было уладить именно в Местре. Возможно, мой отъезд затянулся, но не буду скрывать, что намеренно избегал ее общества. Перед отъездом она сообщила мне, что влюблена. Имя этого человека она не назвала, однако одной новости достаточно, чтобы прекратить грезить впустую.

Витторио ухмыльнулся, едва сдерживая смех.

– Ослепленный ревностью, ты даже не удосужился понять, что этим возлюбленным можешь быть и ты, – с улыбкой произнес он.