Обрученные Венецией

Она резко подняла руку и направила на него дуло аркебузы. Остановившись в дверях, сенатор оставался недвижимым, с тревогой и недоумением наблюдая за движениями своей гостьи. Застывшие в глазах слезы красноречиво взывали о помощи, растрепанные медово-золотистые локоны прилипли к шее и лицу, а предательская дрожь в руках свидетельствовала о страхе, так тщетно пытающемся завуалировать себя решительностью. Но она настырно держала прицеленное в сенатора оружие. Адриано словно ожидал, когда его голова озарится догадками о происходящем, но его мысли одолела поразительная пустота.

– Что-то случилось, синьорина? – встревоженно спросил он.

– Случилось? – яростно вскрикнула Каролина. – Вы продолжаете бесстыдно издеваться надо мной, сенатор!

– Я не понимаю вас, Каролина… – проговорил он, сдерживая внешнее спокойствие и внутреннюю тревогу. – Не могу вспомнить, когда же прежде я имел неосторожность, как вы выражаетесь, издеваться над вами…

– Не можете вспомнить? Вы – лжец, предатель, лицемер… – кричала она, отдав себя в полное распоряжение гневу и потоку обжигающих слез. – Я вас ненавижу… Вы сделали меня пленницей своих владений, разыграли бездушную пьесу о том, что…

Несомненно, он должен был сразу догадаться, что причина именно в этом. Плотно прикрыв за собой дубовую дверь, Адриано подошел ближе к Каролине. В его действиях читалось спокойствие, но его душой овладевала нарастающая дрожь.

– Ваша милость, неужели вы собираетесь стрелять? Вы умеете обращаться с этим? – спросил с легкой ухмылкой он, но тут же вспомнил ее встречу с Маттео на опушке леса в Генуе, когда Каролина попала в тоненький ствол дерева, находящийся в нескольких шагах от нее.

– Вы сомневаетесь, сенатор? Вам, должно быть, неизвестно, на что может быть способна дама, оставшаяся наедине со своим гневом? Потерявшая свою свободу в плену у врага? Душевно изувеченная настигшим разочарованием от разбитых надежд? Как я могла сразу не догадаться? Генуя и Венеция никогда не были друзьями… И мне, генуэзке, надеяться на помощь венецианца было бы смешно… Если бы я только была разумней… Если бы не смела предаваться доверию и мечтам… Тогда я сразу поняла бы вашу сущность. И мне стало бы известно, что именно вы и ваши войска уничтожили мою семью!

От нее исходили импульсы знакомой Адриано жажды мес ти! Незамедлительной и своевременной мести! Но даже несмотря на это ощущение, он не изменился в лице и твердо констатировал:

– Мои войска не принимали участия в этой войне!

– Ах, да! Вы снова поведаете о том, что случайно оказались у берегов Генуи? – ее крик вывел его из себя…

– Мне нужно было оставить вас, синьорина, погибать в лесу, как собирался это сделать ваш друг Маттео? – воскликнул он.

– Лучше бы вы оставили меня там, в Генуе, умирать вместе с родными. Кем я прихожусь вам в этой стране? Никем! – закричала она. – Я здесь такая же пленница, как рабы, которых выставили на продажу близ Пьяцетты. Среди которых присутствует и свита моего отца…

Адриано молчал, не желая тратить силы на отрицание чего-либо. Но в его голове успел мелькнуть вопрос: откуда в Венеции могли оказаться герцогские люди?

– Я требую, чтобы вы отправили меня в Геную на ближайшем корабле, сенатор! – потребовала она, все еще держа Адриано на прицеле.

– И куда же вы вернетесь, синьорина Диакометти, позвольте поинтересоваться?! В спаленный и разрушенный крестьянами палаццо? О, поверьте мне, вы никому там не нужны! Если вы полагаете, что ваша сестра будет благодарить Небеса за ваше возвращение…

– Замолчите, Богом молю! – крикнула Каролина, сжимая до боли рукоятку аркебузы.

– Будь вы разумнее и сдержаннее, я бы посвятил вашу глупую голову в истинное положение вещей, – произнес отчаянно Адриано. – Но, боюсь, что подобная непредусмотрительность лишь разразит войну на пол-Европы!

Его саркастические замечания лишь пуще прежнего разожгли в ней дьявольский гнев – тот самый гнев, что способен дотла разрушить все, что возникает на его пути.

– Ну что же вы, ваша милость, не стреляете? – воскликнул сенатор, желая поскорее заставить ее опустить аркебузу. – Вы, очевидно, хотите закончить на виселице?

– Лучше закончить жизнь на виселице, чем позволить врагу владеть собою! – внезапно воскликнула Каролина и нажала на курок.

Послышался пустой щелчок, известивший об отсутствии стрелы в оружии, и за этим последовал глубокий вздох, вырвавшийся из женской груди. То ли это был вздох разочарования, то ли облегчения, – это не знала и сама Каролина. Только сенатор, никак не ожидавший, что она осмелиться сделать это, заметно побледнел, чувствуя, как ее отчаянная дерзость выводит его из себя.

– С вашей стороны было наивно полагать, что я оставлю в шкафу заряженное оружие! – с этими словами, произнесенными едва ли не с презрением, он схватил Каролину за руку, как сделал это Лоренцо в день мятежа, и потащил ее к дверям.

– Вы виноваты во всем, что случилось с моей семьей! – отчаянно кричала она.

Он остановился и, резко дернув ее за руку, развернул к себе. Каролина с ужасом заметила, как его глаза низвергали огнедышащее пламя.