Обрученные Венецией

– Вы загрустили, моя дорогая, – с материнской теплотой в голосе промолвила Лаура.

– Вспомнила о том, какими были семейные ужины во времена моего детства, – в голосе Каролины ощущалось сожаление. – Тогда все было по-другому.

– И эта теплота наполняла собою атмосферу исключительно благодаря душевности вашей матушки, ведь так? – спросила Лаура и пытливо посмотрела на Каролину.

Та изумилась: она никогда и ни с кем не делилась этим обстоятельством, но знахарка говорила с невероятной точностью о ее семье. Каролина молча кивнула.

– Милая, я понимаю, что вы сожалеете и больно переживаете утрату близких, но хочу вам сказать кое-что. Не могу быть уверенной, что вы примете мои слова в свое сердце, но мне очень хотелось бы, чтобы вы вняли правильно моим речам.

Лаура присела напротив нее за стол и принялась нарезать овощи.

– Ваш отец сам нашел свою смерть, – произнесла она, не глядя на Каролину. – Слишком много места занимали алчность и злоба в его сердце. Возможно, если бы он это своевременно понял, Господь оставил бы его с нами. Но он упрямо не желал этого понимать. И как бы ни прискорбно было это осознавать, моя дорогая, – с этими словами Лаура посмотрела ей в глаза, – но его гибель отразится лучшим образом на вашей судьбе, в которой вы имеете шанс стать счастливой. Ваш отец не позволил бы вашему сердцу такой роскоши. А судя по влюбленному блеску в ваших глазах, какие-то минуты из этого счастья вами уже испытаны.

Каролина почувствовала, как ее щеки загорелись румянцем, и от смущения закрыла лицо руками, продолжая улыбаться своим ладошкам.

– Я никому не скажу о вашей связи с Адриано, – тихо шепнула Лаура с легкой улыбкой на губах, – хотя Витторио не терпится видеть вас вместе.

Звонко рассмеявшись, Каролина поднялась из-за стола и произнесла:

– Мне безумно приятно в вашем душевном обществе, дорогие мои, но, боюсь, что солнце уже садится и совсем скоро на улицах Венеции стемнеет. Как бы того ни желало мое сердце, но мне необходимо возвращаться в палаццо.

– Да, осень все чаще и чаще дает о себе знать, значительно сократив протяженность дня, – произнес Армази, отодвигая стул Каролины. – Я проведу вас во избежание неприятных встреч по пути.

– Нет-нет, что вы, Витторио, – тактично отказалась Каролина, – я благополучно доберусь и сама.

– Как пожелаете. Тогда я переговорю с гондольером, чтобы он как можно скорее доставил вас в палаццо.

Разумеется, Каролина не желала делиться с Армази своими замыслами, чтобы не выслушивать их причитания по этому поводу, но она все же решилась отправиться на встречу.

– Каролина, если вы этим вечером осуществите задуманное, то можете накликать беду, – тихо и с предупреждением в голосе сказала Лаура, чем повергла ту в ступор. – Не оттягивайте от себя долгожданный момент счастья, который может наступить совсем скоро.

Синьорина на мгновенье замерла, внутренне отмечая то, что слова Лауры весьма точны, этим вечером и с такой же точностью может сбыться и это неприятное пророчество. Но с беззаботным блеском в глазах она накинула на себя шаль и обняла женщину:

– Благодарю за радушный и гостеприимный ужин, дорогая Лаура. Ваши блюда, как всегда, изысканны, а дом вкусно пахнет уютом и любовью.

Она чмокнула Лауру в щечку и собралась удалиться, когда та окликнула ее:

– Каролина, послушайте меня, – словно с мольбой в голосе попросила она. – Все может обернуться неожиданно против вас.

– Спасибо вам, Лаура, – с искренней благодарностью в голосе ответила она. – Я буду иметь в виду.

Лаура Армази лишь с грустью наблюдала за тем, как Витторио помог Каролине присесть в гондолу и оттолкнул ее от мола.

– Ох, Витторио, она не хочет слушать советы, – Лаура посмотрела на него с тоской в глазах. – Боюсь, что этот вечер оттянет их счастливую семейную жизнь с Адриано.

– Что натолкнуло тебя на эту мысль? – спросил Витторио, прекрасно знакомый с проницательностью своей супруги.

– Сегодня она намерена встретиться с женщиной… с дурной женщиной. И эта встреча мне скверно пахнет. Но она не стала слушать моих предупреждений.

– Быть может, мне все же следует сопроводить ее?

– Нет, – строго ответила Лаура. – Я ее предупредила, а выбор – за ней. Возможно, эта ситуация ей нужна для того, чтобы избавиться от собственного упрямства, которое во многом создает помехи в спокойном течении ее жизни.

Медленно проплывающие гондолы рассеивали отражение вечернего неба в водах Большого канала. Каролина перегнулась через бортик и как-то безразлично посмотрела на свое отражение в воде, словно пытаясь вглядеться и увидеть дно Гранда. Терзающие сомнения, касающиеся таинственной записки, не покидали синьорину Диакометти. По мере ее приближения к месту встречи, мысли Каролины одолевали всякого рода варианты, которые могут стать темой для беседы с незнакомцем, но ничего дельного, касающегося ее родни, на ум не приходило.