Обрученные Венецией

За весь путь по Гранду им, как наудачу, встретилось всего несколько гондол, как будто вся Венеция отправилась на свадьбу к Белуччи. Каролина и Адриано наслаждались царившей в городе тишиной и безмолвно смотрели друг на друга, в душе вкушая неистовость этих мгновений. Нужны ли слова, чтобы описать счастье?

– Правда, существует одно «но», – Адриано остановился у парадной двери. – Никто не знает о том, что произошло. Я собрал всех, ничего не поясняя. Поэтому слезы и причитания, моя дорогая, неизбежны! Будь готовой удержать напор этого потока.

Стражник, стоявший у двери, почтительно склонил голову и распахнул перед супругами двери. На шум из вестибюля со стороны кухни выбежала Палома. Матильда и Лаура мирно беседовали на канапе, а Витторио с важностью расхаживал по гостиной. Все это остановилось и замерло перед сияющими Адриано и Каролиной, когда гости с ожиданием устремились к ним.

– Почему вы так рано явились во дворец? – спросила Палома, стараясь сдержать в себе порывы наброситься на хозяйку со всеми вопросами, которые скопились в ее голове. – Неужто празднество свадьбы уже окончилось?

Почему они так рано дома? Неужели кормилица не заметит перстень на пальце хозяйки? Каролина нарочно подняла левую руку, якобы поправить прическу и все присутствующие заметили, как в лучах горящих лампад сверкнул солитер.

– О, слава Иисусу Христу! – воскликнул неожиданно Витторио. – Неужели вы помолвлены?

– Нет, Витторио, – смехом ответил Адриано, – мы не стали тянуть время и уже обвенчались. Собственно говоря, по этому поводу вы сегодня и приглашены.

На лицах четы Фоскарини сияли такие счастливые улыбки, что сомневаться в сказанном было бы глупо, – настолько очевидными были слова Адриано.

– Господи… – с потрясением вымолвила Палома и, прикрыв платком лицо, шагнула назад.

Ей не верилось, она надеялась, что это неправда, но убирала руки от лица и опять видела на пальце Каролины перстень.

Урсула же не могла вымолвить ни слова, а только изумленно рассматривала безумно счастливых влюбленных. Для нее мир померк одновременно с мерцанием этого камня-солитера.

Матильда встала с дивана и устремила разъяренный взор на сенатора.

– Что означает, обвенчались? – сердито выдавила она из себя. – Неужто, сенатор, вы набрались наглости и силком потащили мою племянницу под венец?

– Тетушка, я сама этого хотела. И уже давно, – несмело произнесла Каролина, ожидавшая именно такой реакции Матильды, чувствовавшей на себе всю ответственность за нее.

– Так все это правда, Адриано? – спросил Витторио, надеясь не разочароваться в обмане.

– Да, Витторио, – произнес дрожащим голосом Адриано, едва сдерживая в себе порывы крика. – Мы обвенчались сразу же после молодоженов. Об этом не знает никто, кроме служителей церкви и вас.

– Мы поздравляем вас, дорогие наши! – радостно воскликнул Витторио и крепко обнял Адриано.

Палома медленно приблизилась к своей «вскормленной» дочери и со слезами на покрасневших глазах тихо спросила:

– Это… правда?

Каролина нежно обняла кормилицу и прошептала ей на ухо:

– Истинная правда, моя дорогая.

Та еще больше разрыдалась и прижалась к Каролине.

– Как же мы ее упустили, синьора? – залилась рыданиями Палома и бросилась к Матильде.

Но та, отчасти оправившись от потрясения, посмотрела на сияющие лица молодоженов.

– Мы ее не упустили, – с улыбкой ответила она. – Мы отдали ее в надежные руки.

Она расцеловала Каролину.

– Но вот за то, что вы не получили моего благословения, вам придется, мои дорогие, еще получить от меня взбучку.

Адриано принял объятия от Матильды.

– Тогда сюрприз для Каролины был бы испорчен, – объяснил он. – Я не мог этого позволить.

– Ох, сенатор, не лукавьте! – с иронией в голосе отметила Матильда. – Знаю я вас, мужчин. Вы просто не дали ей времени на размышление, которое могло бы изменить ее решение.

Адриано лишь раскатисто рассмеялся, не став спорить с тетушкой. И в этом смехе трудно было не ощутить отголоски неистового счастья. С объятиями поспешила и Лаура, осыпая Каролину и Адриано поцелуями.

Палома вытерла мокрые щеки и подошла к сенатору, пытаясь казаться невозмутимой, и присела перед ним в неуклюжем реверансе.

– Надеюсь, сенатор, что вы позаботитесь о Каролине, – произнесла хриплым голосом она, пытаясь сдержать в себе рыдания. – И не дай Бог вам обидеть ее!

Это прозвучало гордо и сдавленно, и Адриано попытался сдержать улыбку в себе, чтобы не расстроить бедную кормилицу своим безудержным смехом.

В тени оставалась лишь изумленная Урсула, которая уж и не знала, сможет ли теперь она существовать в этом доме, когда самозванка Диакометти стала полноправной хозяйкой? И почему только Маргарита бездействует в этом бардаке? Служанка развернулась, чтобы уйти, но сенатор окликнул ее.

– Погоди, Урсула! – она остановилась. – Я хочу, чтобы ты это тоже слышала.

Горничная с волнением смотрела на сенатора.