Обрыв

"Осторожен будь, сын. Эта падла по головам пойдет ради своей цели и бабла. У него знакомств много, еще когда Союз не развалился, он в Грозном торчал, дела там какие-то вертел, поставки налаживал. Перед войной еще. А потом, как все там завертелось, вроде как не при делах был… но у меня сведения есть, что у него там связи остались".

Мои люди бросились все проверять, там документы в норме, все те же шестьдесят процентов, только в этот раз и счета, и обороты денег, и документация настоящие. Я несколько раз проверил. Потому что понять не мог, что это на самом деле происходит. Что мне не мерещатся автографы брата, которые он щедро напихал на каждой странице договора.

Я в очередной раз все же верил, что Макс не мог. Что это какая-то очередная фикция, что слово отца, его дело имело значение для нас обоих. Так лицемерить нельзя. Я же видел, как все это было важно для нас обоих такое долгое время.

И еще один тяжелый период. Период полного непонимания и отчуждения между нами. Вроде только семью собрали из ошметков, зажили нормально, Даша в себя пришла, а она, эта семья, оказывается, держалась на честном слове.

Да даже не на слове, а на самой Даше и держалась. После того, как шанс Максу второй дала, переступила через все, перепрыгнула через пропасть к нему навстречу. Вспомнил, как впервые ее увидел… Рядом с ним. Даже сестру свою я узнал благодаря этому засранцу.

"— На ноги поднимусь и отдам все долги. Много их скопилось. Вокруг Ворона хватает шакалов.

Я смотрел на его бледное лицо, на перевязанную голову и синяки под глазами и думал о том, что вот этот человек, которого я считал врагом еще вчера — мой брат.

— Просьба у меня к тебе, Андрей. Я сейчас не один живу, а с девчонкой. Ты не подумай ничего — она мелкая. Чуть старше твоей дочери. Съезди к ней, пообщайся. Заодно пусть за ней присмотрят. Одна она там.

— Это случаем не то голубоглазое чудо, которое сидит в коридоре? Она уже весь медперсонал успела на уши поставить. Макса все ищет… Смотри, под статью не попади, братец. Кто она тебе?

— Мне — никто. Зелень люблю только в денежном эквиваленте. А тебе сестра, — посмотрел мне в глаза, — Дарина. Отец не сказал, что у тебя родня есть? Он знал. Девчонка одна осталась. За мной увязалась после очередного рейда по лабиринтам твоей биографии.

Я рывком сел на кровати, чуть подавшись вперед:

— Моя мать умерла до того, как твоя Дарина свет увидела. Так что в лабиринте ты, по ходу, немного заблудился.

Он мне тогда еще раз под дых поддал. Ощутимо болезненно. Если б не ранение, я б вернул и челюсть свернул.

— Не умерла она. Некоторые хотели, чтоб ты в это поверил. Чтоб не искал. Есть у меня настоящее свидетельство о твоем рождении. Другая у тебя мать была. Когда наш отец забрал тебя, она запила сильно, сошлась с козлом одним, родила ему троих. Умерла всего пару лет назад. Светлана Ильина ее звали. Двое братьев твоих потерялись по интернатам, а младшая дома пряталась. Из детдома сбегала постоянно. Папаша ее, сожитель матери твоей, избивал девчонку, алкаш гребаный. Я ее с собой забрал. У меня уже пару недель живет.

Я побледнел. Сам ощутил, как вся кровь от лица отхлынула. И в этот момент распахнулась дверь, и уже через секунду я увидел, как в перебинтованного Зверя вцепились чьи-то пальцы. Худенькая темноволосая девочка, как вихрь, ворвалась в палату вместе с кем-то еще и бросилась к нему, всхлипывая и обнимая за шею.

Она ничего не говорила, только мокрой щекой прислонилась к колючей щеке Зверя. А он здоровой рукой прижал ее к себе".

Уже тогда я увидел этот блеск в ее глазах. Вот эту фанатичную преданность до сумасшествия. После смерти отца я вел записи. Записывал свои мысли, чувства, иногда наговаривал аудио, но чаще садился перед пустым экраном и закрывал глаза, а когда открывал — передо мной текст, набранный вслепую. Сохранял в своей папке, спрятанной под паролем. Когда Даша пришла ко мне просить и умолять, я еще не знал, как поступлю. Меня разрывало на части от понимания, что под ударом вся семья, и в тоже время я ощущал каким-то десятым чувством, что Макс в опасности, что он вляпался в какое-то очередное дерьмо "я все сам" и теперь не может оттуда вырваться. Потому что "сам" далеко не всегда работает.

Я мог все решить радикально. Мог заплатить нужным людям, разоблачить подделку документов и арестовать Богдана Нестерова. Привезти насильно домой и уже на месте разбираться — какого хрена происходит. Я даже связался со своим знакомым из спецслужб. Когда-то нас свела Настя. Тому нужна была кое-какая услуга. Салтыков Виктор Иванович. Известный и уважаемый человек. Мы встретились на нейтральной территории.