Общение с собой

В этой повести автор обсуждает конструктивные методы борьбы с душевными невзгодами, которыми бы человек мог пользоваться в повседневной жизни, и приходит к выводу, что единственно эффективной здесь может быть «наука достойной и справедливой человеческой жизни» — философия. Именно она дает социальное и этическое решение проблемы, ориентирует на устранение мучительных конфликтов, прививает оптимизм, чувство долга и взаимное доверие. «Боже мой! — восклицает автор. — Какие счастливые надежды зажглись бы в наших сердцах, если б высокий разум присутствовал на каждом шагу, при каждой малости, при каждом вздохе»[10]

И еще один пример уже из нашего времени. Сложные жизненные обстоятельства привели к затянувшейся болезни в прошлом выдающегося спортсмена-тяжелоатлета Юрия Власова. Покинув большой спорт и начав жить «как все люди», в результате нескольких несчастных случаев он сильно простудился и заболевание перешло в хроническую форму. В итоге он в течение ряда лет оставался «неизлечимым» больным с неясным диагнозом. Отчаявшись в своем состоянии и убедившись в полной бесполезности лучших лекарств, он ставит перед собой задачу избавиться от болезни собственными силами. После длительных и трудных размышлений он формулирует для себя принципы самоорганизации психологической деятельности, разрабатывает программу лечебно-восстановительных тренировок, избавляется от лекарств и постепенно возвращает себе здоровье. «И еще, — пишет он, — я уразумел нечто важное — самое важное, из чего в будущем выросла целая система взглядов и стала возможной эта их эволюция: тело, как и дух, нуждается в руководстве… Беда заключалась в том, что я пока не владел методикой оздоровления психики, больше того — не представлял, что она вообще возможна»[11].

В конце чтения этих искренних и взволнованных записок с горечью подумалось: чего стоят все успехи нашей медицины, педагогики и психологии, если они не дают даже человеку высокой культуры конкретных прикладных знаний о способах и методах «использования» собственной психики для более успешного преодоления жизненных трудностей, критических ситуаций.

Приведенные примеры говорят об очень многом. Прежде всего, они полностью подтверждают глубокую мысль римского философа и писателя Цицерона (106—43 до н. э.), высказанную им более девятнадцати столетий тому назад, о специфике борьбы с душевными недугами. «Паука об исцелении души, — писал он. — есть философия, но помощь ее приходит не извне, как помощь против телесных болезней, — нет, мы сами должны пустить в дело все силы и средства, чтобы исцелить себя самим»[12].

К сожалению, мы не усвоили этой древней, но важной истины, и потому каждый открывает ее для себя заново и самостоятельно. Формой же реализации этого вида самопомощи является общение человека с самим собой в целях саморегуляции, самоорганизации, самопрограммирования. И это свойство следует рассматривать в качестве важнейшего приобретения человека в процессе его эволюционного развития.

Непрерывный внутренний диалог как форма общения с собой

Общаясь с другими людьми, человек неизбежно должен был научиться общаться с собой. Рефлектируя, то есть воспринимая свой собственный образ и понимая другого человека, он, для успеха общения, нередко должен был целенаправленно изменять внешние признаки своего образа и характера поведения. Любая деятельность, а тем более выполняемая на пределе возможностей, требовала постоянной оценки своих сил и умения заставить себя работать, даже если эти силы, казалось, уже исчерпаны. Для этого использовались различные способы пусть не всегда осознанного, но тем не менее активного воздействия на свое состояние и самочувствие. Эти и многие другие стороны самовоздействия вытекают из сложного многопланового психического процесса, который предполагает все атрибуты общения. Конкретные же инструменты, позволяющие реализовать различного рода психические действия в этом направлении, есть образ и речь. В дальнейшем мы будем детально рассматривать их место и роль в самообщении. Здесь же хотелось затронуть лишь следующие существенные моменты.

Важно, что в самой сущности языка заключена двойственность, а сама возможность разговора обусловлена обращением и ответом. Лаже мышление существенным образом сопровождается стремлением к вопросу и ответу, и человеку кажется, что понятие обретает определенность и точность, только отразившись от чужой мыслительной способности. Мыслить — значит говорить с самим собой, слышать самого себя, отмечал Кант. Развивая эту идею, Фейербах считал, что для доказательства необходимы два лица: мыслитель раздваивается при доказательстве; он сам себе противоречит, и лишь когда мысль испытала и преодолела это противоречие с самим собой, она оказывается доказанной. Доказывать значит оспаривать. Диалектика не есть монолог умозрения, но диалог умозрения с опытом. Мыслитель лишь постольку диалектик, поскольку он — противник самого себя.