Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки

На начало 2020 года более тридцати городов и округов приняли или разрабатывали законодательство о CCOPS, основанное на законопроекте, подготовленном ACLU. Законопроект хорошо продуман и детализирован. По сути, он предназначен для того, чтобы не за полицией, а за гражданами было последнее слово в отношении технологий, используемых властями. Городские советы должны одобрять покупку и развертывание военных технологий и технологий наблюдения любым городским агентством. Обычно этим занимаются муниципальная полиция, пожарная служба (к ее ведению относятся датчики и камеры для обнаружения пожаров на свалках) или муниципальные транспортные службы (устанавливают камеры в автобусах и поездах, используют данные для записи и отслеживания рутинных поездок людей и определения типовых маршрутов).

Третья задача состоит в том, что комиссия предписывает агентствам разрабатывать политику использования технологий, регулярно отчитываться о ее соблюдении и публиковать отчеты. Это не означает, что агентства остаются без необходимых им инструментов или должны запрашивать одобрение каждый раз, когда хотят внедрить какую-либо технологию. Например, в Окленде действует исключение неотложных обстоятельств. Оно позволяет полицейскому департаменту быстро запускать беспилотники, например, когда нужно найти человека, который подозревается в стрельбе в сотрудника полиции, или наблюдать за крупными общественными мероприятиями, такими как парад в честь победы городской баскетбольной команды Golden State Warriors, который за один день собрал на улицах около миллиона человек.

Таким образом, полицейские департаменты могут, когда нужно, использовать любую технологию, они просто должны потом отчитаться: что именно использовалось, почему и как. Очевидно, это исключение создает лазейку в политике использования. Но без него департаменты оказались бы в затруднительном положении и, вероятно, не так легко согласились бы на достойный общественный контроль. Мне кажется, лучше получить их согласие на условиях наличия такой лазейки, чем вообще не получить согласия. Конечно, этим могут злоупотреблять, но регулярные проверки должны снижать опасность постоянных или системных нарушений.

В типовом законопроекте нецелевое применение оборудования для слежки квалифицируется как нарушение правил, наказуемое штрафом в размере 2500 долларов США и/или шестимесячным тюремным заключением. Эта планка, по словам Девриса, для полицейских профсоюзов оказалась неприемлемой. «Мне пришлось пойти в профсоюзы и сказать: послушайте, ребята, цель не в том, чтобы вас наказывать. Это делается для того, чтобы представить последствия, и тогда люди относятся к этому серьезно. Затем мне пришлось вернуться в комиссию по защите частной жизни и сказать: ребята, нельзя говорить каждому сотруднику, что он может сесть в тюрьму за выполнение своих прямых обязанностей, если не отчитается о каждом небольшом шаге в применении технологий слежки».

Это чуть не сорвало сделку. Активисты справедливо полагали, что без эффективного правоприменительного механизма, который предусматривал бы наказание за несоблюдение правил, постановление о неприкосновенности частной жизни было бы пустым звуком. Но полиция и другие городские служащие тоже справедливо беспокоились, что их могут оштрафовать или отправить в тюрьму за любой невинный промах. В конце концов Окленд остановился на наборе прогрессивных наказаний, начиная с дополнительной тренировки за первое нарушение и вплоть до дисквалификации за повторные нарушения. Хотя технически несоблюдение постановлений городского совета является мелким правонарушением, уголовные наказания в постановлении не предусматривались.

Возможно, этот процесс вызвал чувство ущемленности у обеих сторон. Офицер полиции предупредил Девриса, что принятие закона о неприкосновенности частной жизни приведет к резкому росту числа убийств. Некоторые активисты, без сомнения, жаждали более строгих наказаний и правоприменения, а некоторые городские служащие не хотели вообще ничего. Но разработка эффективного законодательства – это процесс компромисса. В лучшем случае он признает права маргиналов и дает гарантию, что они будут услышаны – и почувствуют себя услышанными, – но не предоставляет им решающего голоса в дебатах.

Последние четыре задачи комиссии носят административный характер. Она должна проводить слушания и консультировать городской совет; быть в курсе других федеральных, государственных и местных законов, касающихся технологий наблюдения, и давать рекомендации городскому совету по этим вопросам; ежегодно представлять отчеты с подробным описанием того, как власти города использовали технологии наблюдения, и с учетом этого определять, нужно ли внести изменения в политику использования и хранения данных; а также рассматривать любые предлагаемые изменения в DAC и, опять же, предлагать совету рекомендации по этому вопросу.