Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки

Для таких людей, как Карл, преимущества электронного мониторинга очевидны. Человек может отбывать наказание дома и продолжать работать. Если вас осудили, это не обязательно означает, что вы потеряете свою должность, расстанетесь с партнером или семьей. Но есть и более широкие социальные преимущества. Если люди работают и платят налоги, они вносят вклад в общее экономическое благосостояние государства, чего не могут делать заключенные. По словам Хелены Лундберг, криминолога из Министерства юстиции Швеции, тюремное заключение обходится государству чуть более чем в 300 долларов на человека в день, а электронный мониторинг – всего в 45 долларов.

Помимо использования ЭМ в качестве альтернативы лишению свободы, шведская система позволяет тем, кто отбывает длительные сроки (а в Швеции это – хотите верьте, хотите нет – означает более шести лет за решеткой), последние полгода срока провести под электронным наблюдением. Эта программа помогает им привыкать к жизни в домашних условиях. В целом лица, осужденные за насильственные преступления, не имеют права на заместительный электронный мониторинг, но в самом конце срока это ограничение уже не действует.

Для перехода на ЭМ в конце срока – как и на заместительный ЭМ – заключенный должен подать заявку и получить одобрение. Один сотрудник службы пробации объяснил: «Система их знает. Все задокументировано, они были дома в отпуске, у них хорошее поведение. Конечно, они могли быть убийцами и насильниками. Но с ними легче работать, чем, скажем, с крепким молодым болваном, арестованным в первый раз. Они понимают расписание. Они просыпаются и идут на работу. У них есть цель: я хочу вернуться домой к семье и устроиться на работу».

Такое использование ЭM помогает снизить расходы шведских тюрем: эта система заменяет охранников в учреждениях нестрогого режима. Заключенные помечены геотегами. Если кто-то из них пересекает границу тюрьмы, звучит сигнал тревоги.

Не помню точно, сколько времени я просидел с открытым ртом, слушая шведских надзирателей, министров и криминологов, но наверняка непривычно долго. Оба сотрудника службы пробации, с которыми я общался, были квалифицированными социальными работниками. Обвинители были трезвыми, бородатыми и рассудительными. Заключенные и пользователи электронного мониторинга проходят профессиональную подготовку, курсы жизненных навыков и многого другого, шведские сидельцы могут изучать психологию, юриспруденцию и экономику. Они получают когнитивно-поведенческую терапию. Эта система отличается от всего, что я изучал ранее, к ее чести, она почти полностью сосредоточена на реабилитации, а не на возмездии.

Еще до того, как Швеция ввела ЭМ в 1994 году, ее система уголовного правосудия склонялась к тому, чтобы позволять людям отбывать наказание вне тюремных стен, когда это возможно. В 2013 году Ян Бангерфельдт, юрисконсульт Шведского национального совета по уходу за больными, опубликовал статью, в которой объяснил: вся концепция основана на убеждении, что тюрьма как минимум непродуктивна, а в некоторых случаях – контрпродуктивна с точки зрения сокращения числа повторных правонарушений, и потом создает проблему ресоциализации в общество. Из всех шведов, приговоренных к ношению электронных мониторов, только 17 % совершают повторные преступления в течение года после отбытия наказания. А из тех, кто отсидел в тюрьме шесть месяцев или меньше, к преступной деятельности за такой же период возвращаются более половины[158].

Однако самое интересное исследование, связанное с ЭМ, проводилось не в Швеции, а в Аргентине. В этом исследовании была предпринята попытка определить, что лучше для снижения уровня рецидивизма – электронный мониторинг или тюремное заключение. Здесь вы, вероятно, почешете затылок (как и я) и скажете: «Конечно электронный мониторинг», предполагая, что во многих государствах должна существовать целая масса исследований, показывающих именно такой результат[159].

Но есть одна проблема. Поскольку ЭМ обычно получают заключенные, отбывающие короткие сроки за ненасильственные преступления – в Швеции, большей части остальной Европы и Соединенных Штатах – у исследователей на самом деле нет возможности сравнить подобное с подобным. Возможно, заключенные, имеющие право на ЭМ, уже сами собой двигались к отказу от рецидивизма и прекрасно справились бы, даже если б их отправили отбывать эти короткие сроки в тюрьму, какой бы криминогенной она ни была.