Общество контроля. Как сохранить конфиденциальность в эпоху тотальной слежки

Но каждый из них до сих пор страдает от косвенных последствий. Джон потерял репутацию. Что касается Кэтлин, с нее обвинения были сняты после того, как бывшая соседка по комнате не явилась в суд. Однако женщина все еще должна округу Марион сотни долларов – за то, что полиция за ней следила.

Денежные сборы – обременительное дело. Но это лишь часть проблемы, связанной с ЭM. Джеймс Килгор, который провел в заключении шесть с половиной лет, прежде чем стать исследователем и активистом в Иллинойсе, мягко пожурил меня, когда я позвонил, чтобы обсудить расходы на ЭM. «Я обеспокоен, что многие журналисты ведутся на сюжеты, в которых с людей взимают огромные деньги, – сказал он. – В итоге читатель понимает только одно: если прекратятся поборы, все будет в порядке. Настоящая проблема в том, что людям отказывают в свободе. Это устройство для слежки, и в дополнение к поборам оно делает много таких вещей, которые портят человеку жизнь». Килгор назвал ЭM электронным карцером и возглавил кампанию по ограничению – или как минимум тщательному переосмыслению – использования этой технологии[157].

Электронный мониторинг может свести на нет два основных преимущества, из-за которых мы предполагаем, что лучше ожидать суда дома, а не в тюрьме. Во-первых, обвиняемые, находящиеся в камере предварительного заключения, с большей вероятностью будут осуждены, чем обвиняемые в аналогичных преступлениях, ожидающие суда дома. Одна из причин заключается в том, что последние могут активно участвовать в своей собственной защите. Им легче встречаться с адвокатами, находить полезных свидетелей и т. д. Однако это затрудняется из-за ограничительных условий ЭM, таких как необходимость запрашивать разрешение за несколько дней до встречи с адвокатом или потенциально полезным свидетелем.

Еще одна причина, по которой обвиняемые, заключенные в тюрьму до суда, имеют значительно более высокие показатели осуждения, состоит в том, что они признают себя виновными – особенно когда им вменяются не слишком серьезные преступления – просто ради того, чтобы жить дальше. Тому, кто никогда не попадал в руки уголовного правосудия, это понять трудно: если вы ничего не сделали, боритесь против обвинений, и истина принесет вам свободу.

Но представьте, что вы сидите в тюрьме в ожидании суда по обвинению в хранении наркотиков. У вас нет денег на залог, как и у всех ваших знакомых. Наркотики были не ваши, они принадлежали вашему другу, но найдены у вас в машине.

Потом вы в первый и единственный раз встречаетесь со своим государственным защитником. Верный своему делу, но перегруженный работой, он предлагает вам выбор: либо вы признаете себя виновным, и тогда обвинение учитывает ваше предварительное заключение, дает год условно и освобождает прямо в зале суда, либо вы предстаете перед судом через десять месяцев, и в этом случае штат будет добиваться максимального наказания в виде пятнадцати лет. Вероятно, вас не приговорят к максимальному сроку, но пять лет вы легко можете получить, а может быть, и восемь. Другими словами, признайте себя виновным, отправляйтесь домой и смиритесь с тем, что вас осудили за преступление, которого вы не совершали, или проведете еще десять месяцев в тюрьме, ожидая неопределенного исхода. Подобное происходит не только в случаях, когда преступления связаны с наркотиками или когда задержанный невиновен. Такое наказание за суд, как его принято называть, – то есть тенденция выносить более суровый приговор, если вы настаиваете на передаче своего дела в суд, – побуждает многих людей согласиться на предлагаемую сделку о признании вины.

Электронный мониторинг – метод менее насильственный, чем предварительное заключение. Но он все равно насильственный. Если вы бедный обвиняемый, который должен (или семья которого должна) 1000 долларов поручителю за внесение залога и вам грозит шесть месяцев ежедневных поборов в размере 13 долларов, что в сумме составляет более 2000 долларов, вы можете признать себя виновным, чтобы избежать расходов и позора. Люди, находящиеся в предварительном заключении, ни за что не осуждены. Помните, в глазах закона они невиновны. И все же, как сказал Дэвид Гаспар, операционный менеджер Проекта Bail, при виде человека с монитором на лодыжке публика не говорит: он невиновен. Все спрашивают: что он совершил?

Возможно, ЭM стоит рассматривать не как альтернативу тюрьме, а как тюрьму в альтернативном месте. И в тюрьме, и на электронном мониторинге человек, еще не осужденный ни за какое преступление, подвергается постоянному наблюдению и тюремному контролю. Его привилегии могут быть аннулированы по воле охранника или офицера. Человека могут перевести в одиночную камеру, если он уже находится в тюрьме, и посадить в тюрьму, если он носит монитор на лодыжке. И шансы на апелляцию невелики.