Общество мертвых пилотов

– А я что говорю? И в другой раз уже не приедешь – это точно. Что вам городским здесь делать, в нашей сторонке? Сюда и сам Господь Бог лишний раз не заглядывает, прости меня, Господи, грешную, за такие слова! – Тетка украдкой перекрестилась, повернувшись в сторону далеких маковок местной церквушки.

Вадим представив, как отреагирует Мануэла, если он засобирается сюда второй раз, и хмыкнул. Суровые реалии глубокой российской провинции с ее извечными бытовыми неудобствами выдержать было не просто. Даже ему. А каково Мануэле – можно было только догадываться. Причину отсутствия в городе международного аэропорта ей еще можно было хоть как-то объяснить. Как и тот странный факт, что ближе ста километров здесь нет ни одного гипермаркета. Но в необходимость существования деревянного клозета с квадратной дырой в полу, щелястого, кривого, продуваемого зимой всеми ветрами, она, похоже, так и не смогла поверить. Вадим постарался, конечно, максимально утеплить отхожее место, заткнув все щели старыми одеялами, поскольку другого варианта не оставалось, но Мануэла все равно отказывалась верить, что таким сооружением многие русские пользуются всю сознательную жизнь…

– Теть Нин, как ни крути, другого варианта нет. Пора тебе в Омск перебираться, – заключил Вадим. – Даже если не уживешься с матерью, так в отдельную квартиру заезжай. Мне отец ее оставил. И она сейчас все равно пустая стоит. Там будешь сама себе хозяйка.

– Куда мне отсудова? – отмахнулась тетка. – Я ж говорю: дом мой тут. А кому я нужна в этом вашем Омске?

– Да какой здесь, к чертям, дом! – Вадим сплюнул от огорчения. – Одно название, а не дом. Он же завалится скоро. В лучшем случае, еще пару зим простоит. Омск – тоже не Европа, конечно, но гораздо ближе к цивилизации… Теть Нин, двадцать первый век давно, а в Солнечногорске люди так живут, будто только вчера крепостное право отменили. С матерью, кстати, мы уже обсудили этот вопрос по телефону… Она двумя руками «за». Она говорит, что мне лучше забрать тебя с собой. А то, говорит, ты потом передумаешь. Да и Мануэла ультиматумы постоянно ставит. Не хочет тебя здесь оставлять. Так это… в общем… с нами поедешь? Да?

Но тетка опять ушла от прямого ответа. И весь вечер просидела в рассеянной задумчивости. Вадим даже испугался: а не перегнул ли он палку этим своим напором, не обидел ли ненароком? В ее возрасте решиться на изменения не просто. А тут не только место жительства предстоит сменить, но и весь образ жизни. И с этой мыслью Вадим провалился в очередной беспокойный сон. И когда подскочил от звонка будильника, то с удивлением узнал, что проспал, без проблем, почти шесть часов. Проснулась от звонка и Мануэла. Не слушая протесты Вадима, она завернулась в теплый халат, прошлепала на кухню, борясь с зевотой, настрогала горку бутербродов с ветчиной, сыром и майонезом. Парочку Вадим честно съел, остальные, которые не смог впихнуть в себя, Мануэла запаковала в бумажный пакет и сунула в рюкзак. Туда же полетел и термос с горячим кофе.

– Зачем? – поморщился Вадим.

– Не помешает, – кротко сказала Мануэла и подперла щеку кулачком, глядя на Вадима глазами преданной собаки, понимающей, что хозяин опять оставляет ее одну.

Вадиму стало тоскливо.

– Ну чего ты? Я же туда и обратно. Я быстро.

– И что там потерялось? – не сдавалась Мануэла.

– Еще не знаю, – признался Вадим. – Но надеюсь узнать…

Версия с Комбинатом окончательно завела его в тупик. Если тупиком окажется и последняя тропинка, то поездка в Солнечногорск вообще будет бессмысленной. Но пока оставалась хоть маленькая надежда, Вадим отступать не хотел…

Про воинскую часть в окрестностях города старожилы Солнечногорска вспоминали неохотно. Да и воспоминания эти были путаны. Одни утверждали, что когда-то там стояла точка ракетчиков, приводя тому массу доказательств в виде ярких воспоминаний молодости, другие уверяли, что это были связисты. Третьи категорически настаивали на летчиках. Правда, ракет, самолетов или даже самой захудалой и маломощной РЛС никто вспомнить не мог. Но сходились все в одном – часть за городом была секретной. Отсюда, видимо, и вытекали все предположения. Кого еще в СССР можно было засекречивать, кроме ракетчиков, связистов или авиации? Не стройбат же, в самом деле, прятать в высоких широтах от вражеских спутниковых систем?

На многое Вадим, конечно, не рассчитывал. Часть вывели или расформировали. Это произошло еще в середине 80-х. С тех пор тридцать лет, как минимум, прошло. Да и отступали военные по всем правилам фортификационной науки. Даже «бетонку», которая вела к части, разобрали. Остались только рытвины и колдобины, чтобы и желания не возникало в ту сторону смотаться у разных любознательных личностей. Секреты свои, надо полагать, военные надежно похоронили еще и направленными взрывами. Один почти глухой и полуслепой дед смог вспомнить, что весной 87-го несколько дней с той стороны доносились подозрительные звуки. Мол, сегодня от имущества военной части остались лишь рожки да ножки. …