Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

— Н-да, досталось тебе, дружище. Как же ты выбрался оттуда?

— Аллах помог, — Фархад блаженно поднял руки к небу. — Послал мне помощь. После этого я в него и уверовал, брат.

— С чего ты взял, что именно Аллах?

— Ну а кто ещё? Сам посуди, из тысячи рабов счастливый жребий пал именно на меня. Только Всевышний щедр на такие сюрпризы.

— Ну, раз ты так считаешь, не вижу смысла спорить. Лучше расскажи, что же с тобой произошло. Я заинтригован.

— Как-то раз я работал на отвале. Работать там было очень опасно. Люди на отвалах гибли постоянно. Ну а я что? Я не боялся. Я знал, что если погибну, то всего лишь вернусь на Землю, в своё тело…

— Никуда бы ты не вернулся. При этом, сознание погибает окончательно, а земное тело продолжает существовать в виде живого куска мяса, — покачал головой Элекен.

— Так я же тогда об этом не знал, — горестно ответил Фархад. — Вот бы влетел — так влетел… И вот, работал я на отвале, задыхаясь от пыли, как вдруг работу приостановили. Всех заставили отдыхать, хоть было и не время. Это означало одно. Случилась экстраординарная ситуация. Заработали моторы подъёмника и клеть начала спускаться. Ещё когда она была наверху, я уже слышал голоса ругающихся людей. Один — знакомый, взвизгивающий, принадлежал нашему управляющему — Давиду Шляпману. Второй голос был громким, но сдержанным И он всё время повторял: «Не торгуйся со мной, Давид!» Клеть спустилась, они вышли и отправились в сторону забоя, продолжая спорить. Шляпман сильно нервничал. Мы никогда не видели его таким. Обычно управляющий всегда держал себя в руках, отпускал шуточки и говорил тихо. Теперь же он просто орал, что его подставляют, что он он теряет деньги и что всё это ему не нужно. А тот, второй продолжал повторять: «Не торгуйся со мной, Давид!» Когда они прошли мимо, я смог немного его рассмотреть. Это был очень опрятный и лощёный человек, похожий на сбежавший из магазина манекен. Вокруг всё было в пыли и грязи, но на нём не было ни соринки. Когда они удалились, их голоса неожиданно стихли и на участке повисла абсолютная тишина. Мы лежали, про себя благодаря незнакомого гостя за то, что он дал нам лишнюю передышку хотя бы на несколько минут. Потом заговорил Шляпман. Уже тихо и неуверенно. Голос у него был таким взволнованным, что нам всем стало не по себе. «Ты не представляешь, что со мной сделают, если узнают», — произнёс он. А тот, второй, ответил, — «это не должно тебя волновать, Давид. Обещаю, что больше ты меня не увидишь. Если будешь держать язык за зубами». Когда они возвращались, я не мог поднять головы, что твёрдо понимал, что они несут что-то тяжёлое. Точнее, несёт только гость. Приблизившись, Шляпман остановился и прошептал, — «А если это и вправду скрижаль Господня? Что тогда будет?» Его спутник ответил, — «Ничего не будет. Всё как обычно. Богу — богово, а кесарю — кесарево». Тут я вспомнил, что по шахте недавно начал ходить слушок, мол наши в ней что-то откопали. Работы на том участке были тут же прекращены. Что стало с нашедшими — неизвестно. Да и что нашли — непонятно. Вроде бы какой-то камень с надписями. За ним тот чистюля и прибыл. Нам было строжайше запрещено поднимать голову во время отдыха, и уж тем более — смотреть на начальство. За это следовала самая суровая кара. Но что-то меня в ту минуту подстегнуло. Даже сам не знаю что. Решил, пусть убивают, но я хотя бы увижу, что они несут. Наверное, Аллах меня благословил. Я поднял голову и увидел, как надо мной нависает тяжёлая плита, которую обеими руками удерживает чистюля в опрятном костюме. Плита весила немало, но этот парень говорил так ровно, словно не испытывал ни малейшего напряжения. «Кстати, Давид, я буду тебе весьма признателен, если одолжишь мне одного из своих работяг», — потом он поймал мой случайный взгляд и добавил. — «Да хотя бы вот этого. Не самому же мне таскать эту тяжесть?» Шляпман посмотрел на меня и брезгливо махнул рукой, — «забирай!» Потом подошёл и попинал меня ногой под рёбра, — «поднимайся, поднимайся. Будешь нести этот камень, ясно? Снять с него пояс!» В камне было килограмм пятьдесят, но я тащил его не чувствуя веса. Я не шёл за своим спасителем. Я летел! И не верил, что мне удалось выбраться из той преисподней. Я боялся даже споткнуться, чтобы не рассердить того парня и он не передумал насчёт меня. Нёс камень, словно ребёнка. И поднял его на поверхность зуны, где нас ожидал экзокрафт. Уже там, на борту, когда я опустил камень в специальный мягкий ложемент, спаситель посмотрел на меня, улыбнулся и сказал, — «спасибо за аккуратную работу, мой чумазый друг. Как тебя зовут?» Я ответил, — «Фархад». А он погладил рукой надписи на камне, помолчал немного, и представился, — «а меня — Ал Хезид». Когда его лицо в следующий раз обернулось ко мне, я увидел, что его глаза светятся голубым свечением…

— Вон оно что. Выходит, что тебя спасла Лиша? — произнёс Элекен.