Обвинение [litres]

Охранник перед зоной вылета взял у него телефон и просканировал электронный билет, проверил паспорт и велел ему снять ботинки и положить их в корзину на конвейерной ленте. Он провозился с ними целую вечность. А все из-за шнуровки.

Я позвонила Фину и сказала шепотом:

– Прячься. Мужчина с ножом на подходе.

Фин повесил трубку.

Я выжидала за машинами, наблюдая оттуда за джипом. Он проехал до ближайшего парковочного места для инвалидов и встал, не заглушая двигатель. В отсвете ламп терминала я разглядела за рулем Альберта. Он глянул в мою сторону и прямо подскочил на месте. Присмотрелся. Узнал машину Хэмиша.

В салоне джипа вдруг зажегся свет, и Альберт потянулся вниз за телефоном. Он кому-то звонил.

Теперь уже к аэропорту приближалась пара ярких фар, и с шоссе плавно вырулил автобус. Он проделал полный круг по односторонней парковочной полосе аэропорта и пристроился у самого входа. Альберт все еще висел на телефоне, но внимательно следил за автобусом.

Несколько пассажиров вышли и скрылись в боковой двери терминала. Работники. На посадку никто не пришел, но автобус медлил, тарахтя мотором.

Альберт повесил трубку. Еще раз оглянулся на машину Хэмиша. Потом на автобус.

Из-за здания аэропорта выкатилась неповоротливая багажная тележка и припарковалась бок о бок с автобусом. Водитель вылез, подошел к двери автобуса и приветственно махнул рукой водителю. Тот махнул ему в ответ и нажал на кнопку. Боковая дверца автобуса распахнулась, и открылся просторный багажный отсек. Водитель вернулся к тележке и начал выгружать с нее большие коробки.

Альберт следил за ним, подавшись вперед, раздосадованный, что ему не видно сам багажник. Он вылез из машины, оставив дверцу джипа нараспашку, и торопливо обежал автобус, чтобы заглянуть в отсек. Но водитель тележки закончил с разгрузкой и дважды хлопнул по корпусу, подав сигнал водителю автобуса, и тот нажал на кнопку и закрыл багажник. Дверца багажного отсека закрылась прямо у Альберта перед носом. Он заспешил обратно в джип.

Наш самолет улетал через тридцать три минуты. Мне хотелось позвонить удостовериться, что Фин в безопасности, но он мог спрятаться и не поставить телефон на беззвучку, и я бы выдала его звонком.

Автобус снялся с места и поехал прямо на меня, мазнув светом фар мне по самой макушке. Я легла на живот и перекатилась под одну из машин. Когда свет исчез, я приподняла голову и увидела, что мне навстречу движется еще одна пара фар. Джип ехал следом за автобусом, прочь от аэропорта. Они решили, что мы спрятались в багажном отсеке.

Мимоходом я заметила, что Альберт не один. На пассажирском сиденье сидел мужчина с ножом.

Я дождалась, пока огни миновали, и когда машина въехала на круговой перекресток, я позвонила Фину.

– Я в женском туалете спрятался, – прошептал он. – А ты-то где?

Я опрометью кинулась в терминал.

Охранник мельком глянул на мой паспорт и пропустил без лишних вопросов. Я на всех парах ворвалась в крохотный серый зал ожидания, где по разным углам притулились заспанные пассажиры. Фин стоял между двух автоматов с напитками – сразу видно, на взводе.

– Они уехали?

– Решили, что мы прячемся в багажном отсеке автобуса. Поехали за ним в Инвернесс.

И тут мужчина в светоотражательном жилете у стойки объявил по громкой связи посадку. Для громкоговорителя зал был не такой уж большой, мог бы просто сказать.

Мы предъявили билеты, и нам показали на винтовой самолет на гудроновой посадочной полосе. Обычный маленький кукурузник, в три места на оба ряда.

Мы сели рядом. Меня всю трясло и мутило, я была настолько взвинчена, что запросто бы вырвала кресла из креплений, даже не напрягаясь. Усидеть на месте было чрезвычайно тяжело.

Фин достал телефон и полез проверить свой аккаунт в «Твиттере». Фото Претчи набрало чуть ли не семьдесят тысяч лайков, но обо мне никто уже не упоминал.

Я достала свой телефон, аккуратно повернув его экраном к себе, чтобы Фину не было видно, и забила в поиск #ПравосудиеДляБукаран. Я была удивлена и необычайно тронута. Не обошлось и без угроз с оскорблениями, но многие возражали и хорошо обо мне отзывались, говорили, смелости мне не занимать, но что я была совсем юна и меня оклеветали. Вообще, нашлись и такие, кто слишком уж меня выгораживал и говорил обо мне, как будто я какая-то святая мученица. Люди в открытую упоминали Гретхен Тайглер, говоря о ней с пренебрежением, прикрепляя ссылку за ссылкой на статьи о полицейской по имени Патриша Хаммингсворт. Патришу на шесть лет посадили в тюрьму за то, что она брала взятки от личной помощницы Гретхен, Дофин Луар. Луар оспорила решение суда, и ее признали невиновной. Я закрыла статью и выключила телефон.

Заглянула в телефон Фина. Он уже не просто листал комментарии под фотографией Претчи, он выложил новый пост, буквально четверть часа назад загрузил. Там был аудиофайл. Под ним уже набралась пара тысяч лайков и ретвитов, буквально на наших глазах. Он улыбнулся, страшно довольный собой:

– Я записал это в зоне вылета, пока не объявился тот мужик.

– Ты песню выложил?