Обвинение [litres]

– Она вам платит? Или вы с ней звездные друзья? Рекламу друг другу делаете?

– О чем вы? – не понял Фин.

Рев мусоровоза на соседней улице раскатами прокатился по окнам зданий вокруг.

Трина ответила:

– Это она заставила вас записать его, так?

– Извините, – сказал Фин, перекрикивая проезжавшие машины, – но о ком вы вообще говорите?

Она прицокнула и усмехнулась.

– Проехали.

На подносе подали чай, и мы сидели и смотрели, как официант все расставил, пролил молоко на шлифованный металлический столик, вытер его, взял с нас оплату, ощупал карман в поисках сдачи. Все это время Трина Кини покусывала щеку и нервно дрыгала коленкой под столом, глаза у нее так и бегали, пока она в уме репетировала дальнейший пассаж.

Официант ушел, и Фин повторил:

– Извините, Трина, но что, по-вашему, происходит?

– Ха!

– Зачем вы согласились с нами встретиться?

Она на секунду задумалась.

– А вы зачем хотели встретиться со мной?

Я объяснила, что мы хотели задать ей пару вопросов касательно этого дела, что мы не прояснили пару моментов, но на протяжении всего моего монолога она строила гримасы, никак не относящиеся к сказанному, и я в итоге выдохлась и опустила руки.

Фин опять перехватил инициативу:

– Например, что случилось с колье?

Она прищурилась:

– Вы и без меня прекрасно знаете.

– НЕТ, НЕ ЗНАЕМ. – Это я истошно заорала, но на улице стоял такой шум, что вряд ли это прозвучало как-то особенно зло, просто очень внятно.

– Его прислали Гретхен Тайглер ПО ПОЧТЕ.

Теперь кричали мы обе, и уже не ради четкости артикуляции.

Мы все потеряли счет времени, но Фин теперь еще и потерял нить разговора.

– Гретхен Тайглер? Которая жена нациста?

Трина обернулась к нему:

– Как будто САМИ, ВАШУ МАТЬ, НЕ ЗНАЕТЕ.

Он вскинул руки:

– Так. Давайте мы все успокоимся.

Я спросила:

– Вы думаете, нас подослала Гретхен Тайглер?

Трина откинулась на спинку стула.

– А вы хотите сказать, что не подсылала?

– Трина, посмотрите сюда, – я откинула челку, показав ей бровь. Поначалу она растерялась, но потом присмотрелась, внимательно разглядывая шрам.

Мы встретились взглядами.

Она отвернулась и беззвучно ругнулась. Потом неспешно повернулась ко мне и тихо сказала:

– Я хотела бы расспросить вас о том самом дне.

Я пролепетала:

– Я об этом не распространяюсь.

– Все решили, что вас нет в живых. Где вы пропадали все это время, Софи Букаран?

– Пряталась.

– А другая девушка – она была с вами?

Я покачала головой:

– Мы никогда не встречались.

Она прошипела:

– Это все Тайглер.

– Я знаю, – ответила я. – Я своим ушам поверить не могла, когда услышала, о чем вы говорили в подкасте. Поверить не могла, что вы решились изобличить ее.

– Я не знала, что изобличала ее.

Возможно, в будущем мне уже не удалось бы с ней поговорить, поэтому я выпалила:

– Как вы тогда сказали: никто не говорит о ней всю правду. Никто не решается с ней тягаться. Не могу вам передать, как много для меня это значило.

Тут она насторожилась:

– И что?

– Ничего, просто спасибо вам. А еще у вас чудесный голос. Приятный тембр.

Она неловко ухмыльнулась и кивнула, глядя в пол:

– Ну. Это все очень приятно. Я не знала, что не стоило о ней говорить. Но спасибо.

Фин не поспевал за нашим шепотом. Он мог лишь с трудом расслышать нас сквозь шум машин. И предложил нам всем пройтись. Трина согласилась, у нее оставалось еще сорок минут на обеденный перерыв. Мы повернули на восток, вышли на улицу поспокойнее и зашагали дальше.

Фин обратился к Трине:

– Нас заинтересовала ваша история, поскольку моя подруга, Анна, слушала подкаст и узнала того, о ком вы там говорили.

– Ваша подруга Анна кого-то узнала? – она иронично ухмыльнулась. Я легонько покачала головой, и она поняла, что Фин не сострил, а правда ничего не знал.

– Анна дружила с Леоном.

Я кивнула:

– Мы общались десять лет назад, задолго до того, как он женился на Гретхен. Он тогда встречался с одной голландкой. Я работала в отеле, где они отдыхали. Мне кажется, он бы такого не сделал. Я уверена, что он не покончил с собой.

– Десять лет назад он бы не стал кончать самоубийством? Оптимистично. Это порыв, а не черта характера.

Она была права. Это мимолетный порыв. Под влиянием момента. У меня прямо от сердца отлегло, что эта слабость не досталась мне в наследство от отца и что я не передам ее моим девочкам, что это просто импульсивный порыв.

Трина прошептала:

– Вы считаете, я не права?

– Нет, я думаю, тут вы правы. Многие подходят к самому краю, но это не значит, что у них есть предрасположенность или что это само по себе неизбежно.

– В смысле про самоубийство Леона.

– По большей части правы, но я все равно считаю, что на Дане был кто-то еще.

– Нет, в том смысле, что я сделала окончательный вывод. Как правило «тру-крайм»-подкасты завершают фразой «возможно, этого мы никогда не узнаем». Такая жалкая отговорка. Мне всегда так казалось. Поэтому я и сказала однозначно, что это был он. Теперь я более чем уверена, что это она его покрывала.

– Как вы не боялись Гретхен Тайглер?

Она вздохнула: