Обвинение [litres]

– Типа того. – Не знаю, отчего мне стало так стыдно.

– Я хочу тебе сказать две вещи: НЕ ТРАТЬ все деньги.

– Я и не трачу. – Хотя тут я соврала.

– Это тебе на новую квартиру. Если ты все просадишь, имей в виду, я еще шесть месяцев без пени не смогу снять наличные. Ты же всегда разумно и бережливо распоряжалась деньгами, что с тобой такое творится?

– Зачем ты мне звонишь с телефона Джесс?

Он не слушал.

– Во-вторых, какого хрена ты оказалась во Франции? Ты даже из Глазго за последние три года не выезжала! И кто такая Софи Букаран? Она там с тобой?

– Знаешь что, Хэмиш, ты тоже хорош – взял и укатил в свою долбаную Португалию.

Он опять завел пластинку про деньги. Только я не стала на него орать, не стала защищаться или сыпать ответными обвинениями. По-моему, нам было нечего друг другу сказать, все равно все без толку. Я слушала, представляя, как будто это Софи, а не Анна слушает нытье какого-то чокнутого старикашки. Я подумала, что Софи его послала бы на хрен. Вряд ли она чувствовала бы себя виноватой и загнанной в угол, как Анна.

– Хэмиш, – заговорила я с родным лондонским акцентом, – я знаю, что она беременна, – и повесила трубку.

Я ничего не чувствовала, просто устала. Оттого, что я не стала ввязываться в ссору с Хэмишем, возникло ощущение, что вот и все. По-настоящему все. Дверка тихонько закрылась, и все наши мерзкие дрязги остались за ней.

Мне опять звонили с телефона Джесс, но я уже знала, что это был Хэмиш. Какой дешевый трюк – взять ее телефон, чтобы вынудить меня ответить на звонок. Отвечать я не стала. Мне сейчас было не до его закидонов.

Фин постепенно доедал картошку с салатом и смотрел, как набегают лайки и ретвиты – точно как секунда за секундой истекает наша жизнь.

– Эстелль тебе не звонила?

Он покачал головой.

– А ты ей звонил?

– Мне нечего ей сказать.

Она была подписана на Фина в «Твиттере». И обсуждала его с Хэмишем. И подкаст наверняка тоже слушала, но я думаю, Фин это знал. Думаю, на самом деле для нее он и устраивал представление с поеданием шоколада и картошки фри. Может, он поэтому и увязался за мной, только ради этого и старается. Весь этот спектакль был нацелен на нее. Я не могла его за это ненавидеть. Мне стало жаль его, ведь между нами с Хэмишем все кончено, а между ними, как мне кажется, нет.

Я заплатила и встала.

– Пойдем посмотрим, сможем ли мы еще что-нибудь выяснить.

И мы как ни в чем не бывало не спеша ушли с пристани, а надо было кинуться бежать и бежать без оглядки.

34

Улицы все вымостили и сделали пешеходными, слой песчаной пыли покрывал булыжник, словно пережиток жаркого лета. Местные были одеты как на Северном полюсе, в шарфы, джемпера и перчатки. Я вся вспотела. Мы прошли с полтора километра до бара, где члены экипажа Даны смотрели футбол. Фин сомневался, что нас там ждет теплый прием, и замялся было у двери, но я пошла напролом и заказала кружечку пива.

Помещение напоминало узкий камбуз с ламинированный желтой барной стойкой. Телевизор висел почти под потолком в самом дальнем углу. Барменша принесла мне заказ и увидела Фина, слонявшегося под дверью на улице. Она приветливо махнула ему, мол, заходите. Но он ответил, нет-нет, все в порядке. Тогда она предложила ему в качестве приманки мисочку арахиса, точно пугливому лесному зверьку, и мы все дружно посмеялись над этим.

Я купила ему полпинты, и он зашел и немного отпил.

– Вы ведь Фин Коэн. Музыкант?

Он ответил, так и есть. Ее друг работает в отеле «Торак» управляющим, сказала она. Его зовут Гектор, и он прислал ей сообщение о том, что в городе видели Фина Коэна. Он ваш безумный фанат. Она закатила глаза. Просто безумный суперфанат.

Я задала пару пробных вопросов, но она не горела желанием обсуждать Дану. Она вообще устроилась сюда всего год назад, приехала сама из Варшавы и ничего об этом толком не знает. Слышала только, что экипаж просидел тут всю ночь.

Я восприняла это как своего рода победу, как будто удалось разговорить строптивого свидетеля, и оставила ей чаевые, хотя во Франции это не принято, но она их взяла, поскольку приехала из Польши и достаточно попутешествовала, чтобы не принять это за грубость.

Мы отправились искать комнату с Airbnb, где ночевал Марк Паркер.

Мы забронировали ее, пока ждали вылета в Хитроу. В описании было сказано, что она «situé au coeur de la cité»[7]. На фотографиях она смотрелась зловеще. Хозяин гордо написал: «Тип размещения: настоящая кровать», но напоминало это больше одноместный футон. На стене под странным углом был прикреплен декоративный веер – возможно, прикрывал собой пятна от сырости. Без животных. Не курить. Не устраивать вечеринки.

Мы очень быстро отыскали нужную улицу. Широкую, и повсюду скамеечки под сенью осыпающихся сосен. Дом находился в боковом переулке.

Краску на нем не помешало бы подновить. На беленых стенах скопилась черная пыль. Входная дверь была из дешевого пластика под дерево.

Я постучала, и мы с Фином прислушались. Ручка швабры хлопнулась о каменный пол. В следующую секунду дверь открыл молодой очень высокий лысый мужчина, и я представилась жильцом на эту ночь.