Обычное зло

Свободный от зарослей пятачок земли открылся неожиданно. Был лес – и нет его, весь остался за спиной. А впереди неширокая спокойная река, к которой вниз вилась тропинка, смутные заросли кустов на другом берегу и узкая полоска мостков на этом. Словно кто бросил на воду потемневшую от времени доску, деревянный язык метров пяти длиной, да так и оставил.

– Красота! – замер Петрович, из-за чего Женька чуть не снес отца, не успев притормозить.

Но и верно: завораживало. Даже Диман сбился с ритма, поднеся к губам баклажку, но забыв выпить. Закатное солнце, неяркое, красновато-желтое, опускалось за горизонт. Тишина и благолепие, если бы не комары. Просторы земли русской, как ни крути.

Где-то посреди реки гулко шлепнула хвостом крупная рыбина, выведя всех четырех рыбаков из ступора.

– Я палатку ставлю, Женька за дровами, потом костром займемся вместе. А вы, мужики, лодку накачайте. Пока светло, «телевизоры» закинуть надо. – Серега углядел подходящее для пристанища место, рядом с выжженным кругом кострища. – Да, вон оно. Самое то для палатки.

Лодка была дурацкая, одноместная. Однако Петрович других не признавал: легкая и никаких попутчиков на воде. Но неудобно, конечно, – сам греби, сам разматывай свернутые вокруг толстой проволоки сетки «телевизоров», сам закидывай. Хорошо, хоть течения особо не заметно, не утащит сети в сторону к утру. А, еще весла короткие, огрызками! Но опять же – не байдарка, скорость особо ни к чему.

– Хорошее местечко… – протянул Диман.

Несмотря на пиво, с которым он не расставался, вещи разобрал споро, с лодкой помог, шустро топчась на насосе-«лягушке». В общем, нормальный человек, облегченно подумал Петрович. Ну, а что бухает – его проблемы. Женька, паразит, курить вон начал: несет охапку веток из леса, а в зубах сигарета. Раньше бы по шее дал, но, блин… Двадцать лет, взрослый человек. Якобы.

– А почему «ментовский пляж», Серег? – спросил Петрович.

Лодка накачана, пора к воде уже идти. А с удочками и с мостков можно, самое то. Для щуки «телевизор» мелковат ячейками, больше на окушков, но ведь есть и спиннинги.

– А хрен его знает, сам здесь впервые. Народное название, – откликнулся тот, выставив задницу из палатки. Раскладывал там коврики из пенки или спальники поправлял – не поймешь. – Видать, купаться они здесь любят. В погонах и с оружием. Или лодки резиновые тормозят за превышение скорости. У тебя вот спидометр есть, Петрович? Нет? Все, влетел тыщи на три. И лишение прав на управление надувным гондоном.

– А я слышал от пацанов – утонул тут милиционер когда-то. Лет двадцать назад. Потому и название. – Женька смешно выговаривал слово, получалось «мелицанер». Ну да, ему-то по возрасту полицейские привычнее. Петрович хотел поправить, но не успел.

– Все, что меня кусается, все, что тебя кусается! – неожиданно заорал Диман. – Все только начинается, на-чи-наецца!

Громко и, надо признать, вполне попадая в ноты, но какого хрена… Это у него и спросил Серега, выбравшись из палатки и застегнув за собой молнию полога все из-за тех же крылатых кровопийц. Диман в ответ помотал головой, удивительно напомнив барана после схватки рога в рога – Петрович недавно видел такое по телеку, – и пьяно ухмыльнулся. Нет, пора его оставить здесь бесчинствовать, а самому сетки ставить. Успеет еще наслушаться. Похоже, вечер будет вокально-инструментальным. Сперва акапелла, а потом на бутылках сыграет, из лески гусли захреначит, а к ночи и вовсе…

– Дим, ты мудак? – вежливо поинтересовался Серега. – Рыбу распугаешь. Нажрался бы дома, чего с нами поехал?

– Рыбе – срать! – с пьяной уверенностью ответил тот. – В «телевизоры» сама набьется, а на удочку один хер ничего не поймать. Ночь уже скоро. А к утру и забудет, чего здесь было.

– Так вечерняя зорька же… – встрял Женька, но отец махнул ему рукой: молчи, мол, без толку воздух сотрясать.

С реки их лагерь смотрелся красиво: костер, угловатый силуэт палатки, нависающие над всем деревья на заднем плане и три деловито суетящиеся фигуры. Если бы не оглушительное попурри из всего, что всплывало в пьяной памяти Димана, отличный вечер. Петрович вздохнул, отряхнул весла и положил себе под ноги. Размотал сетку «телевизора», бросил грузило проволоки и опустил снасть следом. Поплавок – белый шарик пенопласта – остался на поверхности, отмечая место. Так, следующие два левее, там что-то вроде затона, как раз.

С берега донесся пьяноватый гогот. Похоже, Серега и малец тоже приложились к бутылке. Паразиты. Один он здесь трудится, а они квасят. Вкусный смолистый дымок от костра плыл над рекой, щекотал ноздри. Все, последняя сетка и обратно. Теперь и он заслужил граммов сто. Двести. Ну, как пойдет.

Через час нажрались все. Изредка икающий Женька отполз от костра и лежал сейчас на траве, курил одну за другой, не чувствуя вкуса, и смотрел на звезды. В черном безлунном небе каждая из них светилась бриллиантом со своими, одним им известными, каратами.