Читаем Обыкновенная любовь полностью

И жили они долго и счастливо. Потому что сердобольный автослесарь в присутствии обоих супругов посоветовал гуманно сдать многострадальный семейный «Жигуль» в металлолом – и не отрёкся от своих слов даже за бутылку чистейшего, как помыслы Михалыча, Валюхиного самогона.

Одиночества

Анна Попова

Колея

Ты же знала, что это и мрак, и морок,

Это как траектория русских горок,

Он женат, и ему хорошо за сорок,

Сын, и дочь, и какой-то модный отель,

Ну а ты – не холёная светская львица,

Не певица, а попросту продавщица,

И тебе этой осенью стукнет тридцать,

Да и внешне ты, в общем-то, не модель.

Это всё было черным по белому писано,

Распечатано, свёрстано, переиздано,

Руки прочь, он женат! – прописная истина!

Ну не веришь – так хоть у кого спроси,

А расстанетесь – кто за тебя заступится?

Ты не спутница, деточка, ты распутница,

Ну и чёрт его дёрнул с тобою спутаться…

А доказывать что-то не будет сил.

Ну а если не так – а белым по-чёрному,

По-другому, по-вечному, по-обречённому,

Просто жизнь – ведь она ж не машинка счётная,

А скорее безумный шекспировский «Сон…»

Помолчать бы, опомниться бы, разобраться бы

В этой вашей божественной регистрации,

Тонкий росчерк, и вот – по небесной рации

На двоих – не заказанный Мендельсон…

Боже, как он устал от этой трясины,

От надзора жены и от выходок сына,

Он не ноет, ведь он – настоящий мужчина,

Но тебе и не нужно его нытья.

А подруги торопят, мол, скоро тридцать,

И пора бы хоть как-то определиться…

Вот такая знакомая пьеса в лицах,

Вот такая заезженная колея…

Бабье лето

Не смотри ни пристальней, ни чаще

В сон забытый,

Юности, до срока уходящей,

Не завидуй,

Вот она – нагрянула, накрыла,

Захлестнула,

Раз – и нету. Птицей белокрылой

Промелькнула.

Не тоскуй же, стоя на пороге,

Не зови же!

Не откликнется она, не дрогнет,

Не услышит…

Что-то доцветёт холодной зорькой,

Раз – и нету.

Не глаза, а сердце будет зорким.

Бабье лето…

Бабье лето… Листьев половодье,

Луг застелен,

Поздняя любовь по жилам бродит

Диким хмелем…

Не пытай судьбу о том, что дальше, —

Дверь закрыта.

Юности, до срока уходящей,

Не завидуй…

Одиночка

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия