Читаем Обыкновенная любовь полностью

1.

…Что ж ты плачешь – навзрыд, авансом

На ближайшие тридцать лет?

Не бывает второго шанса,

Если первого шанса нет,

Ну, ушел, улизнул и скрылся

По-английски и без звонка —

Не в железных доспехах рыцарь,

А железка из-под пивка!

Не проси у судьбы отсрочку,

Не встречай соседей в штыки,

О тебя теперь, одиночку,

Вмиг зачешутся языки,

И старушки вытянут жала,

Загудит мужичьё-хамьё,

Чтобы крепче в руках держала

Светло-русое счастье своё…

А реветь – не реви, успеешь,

Всуе Господа не тревожь,

Что захочешь – то и посеешь,

Что посеешь, то и пожнёшь,

Будут плюшки-кружки-игрушки,

Будет девочка, будет дочь…

От будильника до подушки

Будешь лямку свою волочь.

И плевать на кутил и боссов,

Что упрямо зовут в кровать,

И на разных молокососов,

Между прочим, тоже плевать…

Будут снов золотые угли,

Непогашенный жар золы

И коньяк на двоих с подругой,

И припев: «Мужики – козлы,

Мол, коня на скаку остановим,

Реку вычерпаем до дна!»

И закусишь губу до крови:

Что ж, я, Господи, всё одна?!

И, замазывая морщины,

Сериальный выпьешь рассол…

Вот и старость – её личина,

Вот и старость – её лицо:

Стрижка-химия «белый пудель»…

Кто помилует, кто спасёт?

Это всё ещё только будет.

Только.

Будет.

Вот это всё.

2.

Вот не надо про мораль. Не читайте проповедь.

Про детей да про мужей, про позор в дому.

Жизнь – на то она и жизнь, чтоб её распробовать.

Чтобы дальше передать… Если есть – кому.

Да, как белка в колесе. Худенькая белка я,

Шасть – и в норку. И домой. И себе в припас…

В суматохе двух работ не хожу, а бегаю,

Нет, летаю по земле! Для семьи – для нас.

Воскресенье, полный двор. Малыши горластые.

Старый стол под сводом ив – добрых великанш.

Нераскрашенный альбом, новые фломастеры.

Осыпается жасмин, грустный флёрдоранж.

А в песочнице друзья – карапузы местные,

Роет яму до земли мой чумазый крот…

Только бабки всё гудят – околоподъездные:

То «бедняжка», то «позор»… кто ж их разберёт?

Печки-лавочки свои хватит за глаза вести,

Чтоб вам, старым, не сказать: «Бог тебе судья!»

Я-то счастлива, а вы… сдохнете от зависти,

Ядовитою слюной напрочь изойдя!

«Эх, не выдали тебя замуж по-нормальному»,

Мама-мамочка, не лей слёзы в три ручья.

Сын, ребёнок… столько сил ты даёшь, мой маленький.

Я ничья, верней, твоя. И сама своя…

И не войте надо мной вздорными кликушами,

Я безмужняя жена, но не всё ль равно?

И не сватайте меня. Яблочко надкушено,

Да с кислинкой, да не всем по зубам оно!..

Предсказание

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия