Обыкновенные монстры

– Не знаю, где он раздобыл это дурацкое кольцо. Он подарил его маме, когда они поженились. Оно было ей очень дорого. У отца оно, очевидно, из Карндейла. Не знаю, может, такие кольца дают тем, кто утрачивает свои способности.

– Не думаю, что тем, кто теряет талант, делают подарки, – тихо сказал Марлоу.

– Может, он выиграл его в карты. Или украл.

Марлоу сонно кивал.

– Но ведь я же все равно не узнаю? Я имею в виду, как все было на самом деле.

Кольцо показалось Чарли непривычно тяжелым. Вдруг он сделал нечто необычное: отвязал его от кожаного шнурка и надел на палец. В полумраке серебро ярко сверкало. Чарли не помнил, чтобы раньше кольцо настолько хорошо сидело у него на пальце.

– Все эти фантазии, мечты, надежды – это лишь трата времени. Попытка догадаться, кто ты такой, – ведь все откуда-нибудь появляется. Ты говоришь себе: «Если бы я только знал, то, наверное, смог бы понять, как стал таким, какой есть сейчас, почему моя жизнь сложилась подобным образом». Но на самом деле никаких причин нет.

Он покрутил кольцо на пальце, ощущая холодное покалывание металла.

– Мой отец давным-давно умер, – без грусти сказал он. – Я никогда не видел его. Я даже не знаю, как он выглядел. Сначала умер он, а потом мама, и я остался совсем один, хотя был еще маленьким. Просто так вышло. Этого уже не изменить, и это ничего не значит.

– Теперь у тебя есть я, – сонно произнес Марлоу.

Возможно, его разбудил холод.

Кольцо все еще было на пальце. Чарли сел. В двух шагах от него, уставившись на дальнюю стену, у которой сгущался проникший в комнату туман, стоял Марлоу. Чарли вскочил на ноги.

– Мар! – воскликнул он, осознавая, как все его чувства внезапно обострились.

Отступив назад, он уперся в сырую стену и завертел головой по сторонам.

Мальчик не двигался.

– Ты тоже видишь ее, Чарли? – прошептал он.

Чарли не был уверен, что именно видит. Пытаясь разглядеть в полумраке какие-то очертания, он замер, окутанный ужасом, точно одеялом.

Но Марлоу не выглядел испуганным. Скорее его переполняла печаль.

– Это Бринт, Чарли, – пробормотал он с удивлением в голосе. – Посмотри, это она.

Чарли вспомнил великаншу из поезда, руки и шея которой были покрыты татуировками, а серебристые волосы заплетены в косу, как у легендарного берсеркера[19]. Женщину, которая поборола лича, поставив его на колени, которая удержала монстра и бросилась с крыши, чтобы спасти их всех. Еще он вспомнил слова Марлоу, которые тот сказал в их первую ночь в доме миссис Харрогейт в Лондоне: «Бринт – вот моя семья». И посмотрел на маленького мальчика, чувствуя, как сердце наполняется жалостью.

– Она что-нибудь сказала? Сказала, что ей нужно? – прошептал он, снова вспомнив предупреждение доктора Бергаста о том, что духи совсем не похожи на людей, которыми они были при жизни. Он будто знал, что они им обязательно встретятся.

Марлоу, казалось, боялся даже дышать:

– Я думаю… думаю… она просто хочет меня увидеть.

Теперь и Чарли разглядел в облачке темного тумана ее крупный силуэт: татуировки с таинственными символами, скорбное лицо и яркие, как две звезды, глаза. Она уже не была человеком – это казалось абсолютно ясным. Черты ее лица постоянно менялись, как будто она стояла за стремительно льющимся водопадом, и от этого у Чарли закружилась голова. Казалось, она смотрит на Марлоу – неподвижно, напряженно. В ее взгляде не было ни капли любви или нежности. В горле у Чарли встал комок: кем бы она ни стала после смерти, это была уже не та Бринт, которую знал и любил Марлоу.

В комнате вдруг стало холоднее, намного холоднее; изо рта вылетали облачка пара. Чарли протянул к Марлоу руку, но это движение далось ему странно тяжело. Он огляделся. Клубящийся вокруг них туман сгустился, в нем тут и там мелькали лица с потухшими глазами, открытыми в беззвучном крике ртами. Со всех сторон раздавалось низкое шипение, похожее на шепот сотен голосов – неразборчивый, но преисполненный желания. Чарли попытался закричать, но не смог… В глазах у него потемнело… Он замерз, он так замерз…

– Чарли! – крик Марлоу доносился будто издалека. – Чарли! Чарли!

И тут сквозь туман, рассеивая мрак, хлынул голубой свет, и Чарли увидел, что он исходит от ладоней Марлоу, который стоял, подняв руки. Малыш с трудом помог встать ему на ноги, и, спотыкаясь, они вместе побежали к дверному проему, спустились по лестнице и покинули здание.

Из того, что произошло потом, Чарли не помнил почти ничего, лишь отдельные образы: разрушенный суд, переулок с кирпичными арками, затопленную улицу. А еще много мертвых лиц и их полные невыразимой тоски глаза.