Обыкновенные монстры

Однако это чувство через мгновение улетучилось, будто его никогда и не было. Чарли подошел к разбитой двери и вышел на балкон. Снаружи было холодно. У него дрожали уже обе руки. На площади собралось еще больше духов. Туман то сгущался, то рассеивался. Темные мокрые крыши словно уходили в бесконечность. Чарли задумался о том, есть ли другие миры, кроме этого, существуют ли миры за мирами. Возможным казалось все.

Нужно было идти назад. Чарли повернулся, собираясь войти на чердак, но его остановило предчувствие. Он посмотрел вниз и уловил на площади некое шевеление. В фонтане под странным белым деревом притаилась бледная безволосая фигура.

Откуда-то изнутри дома донесся скрип ботинок и деревянных половиц. Кто-то поднимался по лестнице. Марлоу притих. Чарли поспешил к нему, но вдруг замер, прижавшись к стене, сердце его глухо забилось в груди. В дверном проеме выросла тень.

Это был могучий мужчина в черном, смутно знакомый. Сняв шляпу, он повертел ее в обтянутых перчатками руках. Его подбородок покрывала черная борода, однако она не могла скрыть пересекавший его рот и щеку порез. Вся одежда мужчины была пропитана кровью. Узнав его, Чарли отпрянул назад.

– Привет, Марлоу, – мягким, как бархат, голосом произнес Джейкоб Марбер.

33. Грассмаркет

Ночью пошел темный дождь. Они ехали в телеге, которой правил старый сборщик торфа, сидевший за вожжами так неподвижно, словно был вырезан из кусков гранита. В зубах он, не обращая внимания на стекавшую со шляпы, бороды и плаща воду, сжимал трубку. Когда старик предложил ребятам поехать с ним в его телеге, все они – Комако, Рибс и Оскар – тут же стряхнули с плащей воду и залезли внутрь. Лименион, от которого исходил ужасный запах и который под дождем стал похож на кусок талого воска, стоя по щиколотку в воде, прятался за живой изгородью, наблюдая, как они уезжают. Его печальное бесформенное лицо ничего не выражало. Комако бросила взгляд на Оскара. Мальчик смотрел в другую сторону.

За всю долгую поездку до Эдинбурга сборщик торфа не проронил ни слова, а дети слишком устали, чтобы разговаривать друг с другом. Было уже почти утро, когда повозка с грохотом остановилась на Принсес-стрит, напротив монумента Скотта. Друзья выбрались из повозки. Над ними возвышался замок, в дымке дождя похожий на призрачный небесный город.

– Доброго денька, детишки, – пожелал сборщик торфа с сильным шотландским акцентом.

Комако, лицо которой по-прежнему было закрыто капюшоном, подняла руку в знак благодарности. Старик щелкнул вожжами – и телега с грохотом скрылась в утреннем полумраке. На улице уже стояли тележки с углем, под арками и у дверей домов дрожали бедняки, но в основном серый город выглядел одиноким и тихим. Комако осматривала здания в поисках открытого в такой час общественного заведения. Чем быстрее они найдут дорогу, тем лучше. У них был ориентир – «Свечная Олбани». Оскар считал, что она расположена на площади Грассмаркет, где бы та ни находилась.

Конечно, в такую рань лавки обычно еще закрыты, но ведь они могут и подождать.

Оскар шел прихрамывая. Комако положила ему руку на плечо. Он остановился.

– С Лименионом будет все в порядке, ты же знаешь.

Оскар выпятил нижнюю губу и заморгал, прогоняя из глаз капли дождя:

– Да просто нога болит, Ко. Что-то с ботинком.

Рибс опустилась на колени прямо посреди улицы и осмотрела ботинок мальчика.

– Подошву проткнул гвоздь. Идем-ка вон туда.

Они подошли к скамейке под поникшим вязом. Рибс сняла с ноги Оскара ботинок, залезла в него пальцами и ощупала. Не выпуская его из рук, она принялась бродить среди низких веток деревьев и кустов папоротника и, найдя подходящий камень, вернулась к скамейке и стала стучать им по гвоздю.

Комако какое-то время наблюдала за этим, а потом встала и устремила взгляд на улицу.

– Как вы думаете, что они сказали Бергасту? – тихо спросила она.

Рибс скорчила гримасу и сдула прилипшие к лицу рыжие волосы:

– Чарли и Марлоу? Ничего. Они же не стукачи.

Но Комако не покидали сомнения.

– Уж Бергаст умеет получать нужные ему сведения, – сказала она. – Помнишь тот случай с шоколадом, когда ты пробралась в кладовку?

Рибс на мгновение замерла, вымаргивая из глаз дождевые капли, и задумалась, словно припоминая.

– Да, но оно того стоило, – усмехнулась она.

– Какой еще шоколад? – спросил Оскар. – Мне никогда не давали шоколада.

Кончики пальцев Комако покраснели от холода, и она засунула ладони под мышки.

– В последнее время у него такой усталый вид. Как будто на него много всего навалилось. Не хочу осложнять ему жизнь. Не хочу, чтобы он волновался.

Рибс поморщилась:

– Думаю, старина Бергаст может сам о себе позаботиться, Ко. Ты ему не мамочка.

– Я знаю, – тихо сказала Комако.

– Я ему, конечно, не доверяю, в отличие от тебя. Но уверена, что он не причинит Чарли и Марлоу вреда. Он хочет того же, что и мы. Мы ведь не делаем ничего против него. Верно?

Комако поджала губы, размышляя.