Обыкновенные монстры

Мальчик встал и шагнул в темноту. Элис хотела было спросить, что он задумал, но Марлоу вернулся, скрипя ботинками по мокрой траве, осторожно обошел ее, встал рядом на колени и тихо сказал:

– Я знаю, почему я им нужен. Знаю, зачем я людям, на которых ты работаешь.

Очень странное признание для восьмилетнего ребенка. Такое жуткое и спокойное. Она почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке:

– Знаешь? И зачем же?

Но он не ответил. Вместо этого он сделал нечто неожиданное – протянул руку и коснулся пальцами ее запястья.

– Что это?

– Это? – Она удивленно покачала головой. – Ничего страшного. Небольшой вывих.

Она вспомнила, как ударила по руке мужчину, решившего обнять ее за талию в баре в Уайт-Рэпидс, и как смеялись его дружки. Это был погонщик скота с неплохим жалованьем, как он сам с ухмылкой похвастался, и до этого он целых четыре месяца находился в обществе одних только мужчин. Коултон, сидевший за столом, лишь хмурился, как будто она сама виновата в том, что привлекает к себе внимание, и это злило ее больше всего. Когда незадачливый ухажер снова потянулся к ее бедрам, она расставила ноги, как учил ее Аллан Пинкертон, расправила свои мускулистые плечи и со всей силы врезала ублюдку кулаком по лицу, почти не встретив сопротивления. Ноги погонщика подкосились, и он упал. Бар затих, мужчины отвернулись, а потом снова заговорили. Коултон так ничего и не предпринял.

Мальчик присел, сложив руки на коленях и переплетя пальцы. Затем протянул к ней обе ладони, как будто желая что-то показать.

– Ты что делаешь? – спросила она.

Очень медленно он принялся развязывать шнурки на ее ботинках, а потом стащил их и закатал штанины ее брюк. Элис не останавливала его. Обнажив ее поврежденное колено, он вопросительно посмотрел на нее, а потом осторожно прижал к нему обе ладони. Она почувствовала исходящее от его рук тепло – это было приятно. Оно распространилось по всему бедру, причиняя небольшую боль. Затем усилилось. Колено жгло все сильнее. Элис посмотрела на мальчика. Глаза его были закрыты. Он сиял.

Марлоу сиял ярко-голубым светом, на коже его проступили светлые прожилки, вены, силуэты костей черепа и рук. Свет отражался от мокрой травы и мраморной статуи. Вдруг жар в колене стал совсем нестерпимым, а боль невероятно острой. Не сдержавшись, Элис вскрикнула и подалась назад. Жжение тут же прекратилось. Сияние погасло.

– Марлоу, – задыхаясь, прошептала она. – Марлоу?

Внутри нее что-то изменилось. Она почувствовала это сразу. В глазах после яркого света все еще плясали пятна. Она выпрямила ногу и подвигала ею из стороны в сторону. Боль в колене пропала. Оно исцелилось.

Сердце у Элис бешено заколотилось. Она в изумлении уставилась на мальчика.

– Только не волнуйся, – прошептал он.

Лицо его было бледным. Теперь он осторожно прижимал ладони с заметно распухшими пальцами к своей маленькой груди.

– Все будет хорошо, – пообещал он, и его лицо дернулось. – Я забрал твою боль. Теперь она у меня. Это быстро пройдет.

Элис постаралась осознать сказанное мальчиком, но не смогла. Она вспомнила Коултона, вспомнила Чарли Овида и спрятанный в его теле нож.

– Быть того не может, – произнесла она, осторожно поднимаясь и делая пробные шаги.

– Мне так и говорили, что ты не поверишь.

– Кто говорил?

Мальчик не ответил. Отвечать было не обязательно. Конечно, Элис ему верила. Доказательством его словам служило ее собственное колено. Невольно она подумала о зеленом огне, который загорался в глазах матери, когда вера брала над ней верх, подумала о ее безумии и о том, во что бы она поверила, хотя бы мельком увидев это. Внезапно Элис охватила печаль. Мама.

Не прошло и часа, как Марлоу вытянул руки и показал ей свои запястья. Отек спал. Уже светало. Город казался пустым и оцепеневшим.

– Видишь, совсем недолго, – сказал он. – И боль была не такая уж сильная.

Тут Элис, к своему изумлению и стыду, испытала нечто вроде отвращения. Ей не хотелось прикасаться к нему. Он доверил ей нечто важное, помог ей, и это отвращение показалось ей сродни предательству. Понизив голос, она спросила:

– А ты так часто делаешь, Марлоу?

– Да, – кратко ответил он.

– И как это началось?

Он пожал плечами, ощущая себя неловко:

– Я не всегда могу это контролировать. Раньше не мог.

– Тебе помогут. В Карндейле.

Потянувшись, она встала на ноги, потопала ими, чтобы снова согреться, и спросила:

– А твоя подруга, Бринт, она знала?

Мальчик запахнул пальто поплотнее и, не поднимая головы, ответил:

– Мы об этом не говорили.

Элис кивнула, оглядывая пустую площадь и вырисовывающиеся на фоне неба серые силуэты зданий. Где-то за ними находился преследовавший их человек, точнее, существо из темного дыма. Подобная мысль казалась безумной, и все же Элис понимала, что это правда. Она видела его своими собственными глазами.

– Надо бы раздобыть что-нибудь поесть. Пойдем к пристани.

Подняв их небольшие дорожные чемоданчики, она надула щеки. Марлоу внимательно посмотрел на нее:

– Элис?

– Да?

– А ничего, что я боюсь?

– Каждый может испугаться. Я тоже испугалась.

– В гостинице?

Она кивнула: