Обыкновенные монстры

Сейчас он лежал на чистом постельном белье на одной кровати с новым мальчиком, Марлоу, и прислушивался к его дыханию. Тот почти не разговаривал в присутствии взрослых, но, когда они оставались вдвоем, рассказывал о своей жизни в цирке, об огромной опекунше с татуировками по всему телу и даже немного о том, что произошло в нью-йоркской гостинице, о нападении. Он признавался, что очень одинок, что боится города, а на третий день рассказал о своем приемном отце, который живет в Карндейле и очень ждет встречи с ним. Чарли слушал его, лежа с закрытыми глазами, и ничего не говорил ни о собственных переживаниях, ни о матери, ни об отце, которого не знал и никогда не узнает. Мальчик внимательно следил за Чарли, как будто он мог дать ему какие-то ответы, как будто он что-то знал о мире, в который они попали, как будто он мог уберечь его. Чарли оставался ребенком, хотя и пытался не показывать этого. Иногда он надевал ботинки не на ту ногу. Однажды утром он забыл застегнуть ширинку.

Может, причиной послужил пережитый ужас, лич, его мокрые от дождя когти, а может, и чувство одиночества в городе, огромном, как целый мир. Как бы то ни было, когда Чарли остался один, он сделал то, чего никогда раньше не делал. Взял со стола нож для писем миссис Харрогейт и, не обращая внимания на боль, разрезал себе ногу, покопался в своем бедре и достал оттуда серебряное обручальное кольцо, принадлежавшее его матери. Оно совсем не выглядело изящным и даже не было похоже на женское, и Чарли подумал, что, возможно, это довольно странный выбор для обручального кольца. Пока рана затягивалась, он протер свое сокровище, провел кончиками пальцев по меткам и надел его на указательный палец. Кольцо было слишком маленьким; Чарли снял его и посмотрел на странный герб в виде скрещенных молотов и огненного солнца, размышляя о своей матери и напавшем на него чудовище, пытаясь представить холодную, северную крепость Карндейл, куда его должны были отвезти. Он догадывался, что его отец имеет к этому какое-то отношение, и доказательством тому служило кольцо. Оно скрывало правду о том, кем он был и что с ним произошло. Чарли поклялся себе, что обязательно узнает правду.

С тех пор он каждую ночь лежал без сна. Кольцо, которое он оставил на пальце, повернув его гербом внутрь, врезалось в ладонь, как талисман. В одну такую ночь новенький мальчик, Марлоу, шепотом обратился к нему, прервав его размышления:

– Чарли?

Он продолжил лежать неподвижно, но Марлоу это не обмануло.

– Чарли, я знаю, что ты не спишь.

– Я сплю. И ты давай спи, – прошептал тот в ответ.

– Я вижу, как ты моргаешь.

В ответ он поерзал и отвернулся.

Марлоу продолжал смотреть на него.

– Да сплю я, – пробормотал Чарли.

– Тогда почему ты сейчас разговариваешь?

– Я разговариваю во сне.

– Ты не спишь, – повторил мальчик.

Чарли вздохнул и закрыл глаза. Было слышно, как на лестничную площадку вышла мисс Элис и тихо разговаривала с миссис Харрогейт. Он знал, что по ночам она теперь сидит рядом и присматривает за ними. Он был благодарен ей за это, но в то же время тяготился ее присутствием. Тем не менее ему не спалось, когда она была где-то еще.

Марлоу тихо кашлянул:

– Чарли?

Он снова открыл глаза:

– Что?

– Ты тоже едешь в Шотландию? В институт?

– Ты же знаешь, что еду.

– Миссис Харрогейт сказала, что там мой отец. И что я встречусь с ним. Может, твой тоже там.

– Мой отец умер. Я уже говорил тебе. – Чарли скорчил гримасу и приподнялся на локте, крепко сжимая кольцо матери. – Так ты никогда не встречал своего отца?

– Нет.

– Тогда как ты узнаешь, что это действительно он?

Мальчик задумался.

– Я узнаю. Но он все равно не мой настоящий отец. Он мой… опекун. А семья – это люди, которых ты выбираешь сам. Бринт – вот моя семья. Но она далеко.

Чарли посмотрел на мальчика:

– Ну, у меня вообще нет семьи, Мар. И мне хорошо.

– По-моему, это грустно.

– Ты так говоришь, потому что ты маленький. Это не грустно. Это ничего.

– Я не маленький. Сколько тебе лет?

– Не знаю. Шестнадцать.

– Ты не знаешь, сколько тебе лет?

– Я же сказал, шестнадцать.

– А мне восемь.

– Ну и молодец, – сказал Чарли и замолк.

Марлоу долгое время тоже молчал, и Чарли задумался о том, не заснул ли он и не слишком ли груб он с ним был, но потом мальчик в темноте придвинулся ближе и протянул к Чарли руку. Она была теплой, мягкой и невероятно легкой. Уже давно никто не прикасался к Чарли с такой нежностью, и он не знал, как реагировать. Сердце его забилось сильнее.

– Ты похож на меня, – сонно произнес Марлоу.

– Я совсем непохож на тебя, – сказал Чарли.

– Ну, то есть ты тоже отличаешься, – пробормотал мальчик. – Ты тоже другой.

А потом он заснул, свернувшись рядом с Чарли калачиком. От него пахло молоком, и во всем этом было нечто особенное, нечто теплое и нежное, что впервые со дня его приезда – и, возможно, даже впервые за всю его жизнь – заставило Чарли просто спокойно закрыть глаза, и мгновение спустя он тоже погрузился в сон.

Стояла уже глубокая ночь, когда Элис услышала, как в темный и тихий дом, спотыкаясь, входит Коултон. Мальчики уже давно спали в своей постели.