Обыкновенные монстры

Вернувшись в гостиницу, они с Коултоном сняли обувь, надели предложенные им тапочки и тихо поднялись наверх; под их ногами блестели темные полированные деревянные полы. В прихожей стояла ваза с душистыми цветами. Через несколько минут послышалось приглушенное приветствие – это жена трактирщика принесла им бутылку теплого саке, завернутую в полотенце. Встав на колени, она открыла бумажную ширму, поднялась и вошла в комнату; снова встав на колени, она задвинула ее назад, а затем зажгла фонари – и все это, ни разу не взглянув им в глаза. Джейкоб в очередной раз удивился тому, насколько грациозны жесты жителей этой страны. Сколько красоты, даже, казалось бы, в самых незначительных действиях.

Когда они с Коултоном остались одни, Джейкоб продолжил разговор, словно он и не прекращался, развивая свою мысль:

– Она обладает таким же талантом, как и я, Фрэнк. Повелевает пылью.

Коултон, который снимал мокрое пальто, лишь слегка покачал головой и ничего не сказал.

– Ты видел то же, что и я.

– Ага, – словно нехотя согласился Коултон. – А еще видел ее сестру. Это что-то другое, парень.

– Возможно. Или же девочка болеет из-за пыли.

– Ты никогда не делал ничего подобного.

– Я не пытался.

– Ага, – усмехнулся Коултон, наливая саке. – Насколько я могу судить, тебя одолевает зависть?

Джейкоб раздраженно нахмурился. Да, товарищ подтрунивал над ним, но на самом деле где-то в глубине души он, Джейкоб, приходил в восторг оттого, что, вероятно, тоже обладает такой способностью. Повелевая пылью, он никогда не мог определить границы возможного. «Кто знает, какие еще тайны она скрывает?» – думал он. Но вслух произнес лишь:

– Самый простой способ убедить девочку поехать с нами – пообещать помочь ее сестре. Это ее слабое место. Скажем, что в Карндейле ее смогут вылечить.

– Мы не сможем «вылечить» ее. Чем бы она ни «болела».

Джейкоб поднял глаза и увидел, что Коултон, прищурившись, наблюдает за ним. А затем произнес вслух то самое слово, которого они до сих пор избегали:

– Потому что она лич. Ты это хочешь сказать? Младшая сестра девочки – лич.

– Ага. Но бедняжка думает, что малышка просто больна.

– Она знает правду. Даже если и не хочет себе в этом признаться, – тихо сказал Джейкоб.

Коултон подошел к окну. Деревянные ставни подпирала палка.

– Я просто не понимаю, как так получилось. Ведь создание лича – целый процесс, не так ли? Это не случается просто так.

– Если верить Бергасту, – добавил Джейкоб.

– Ага. Если верить Бергасту.

– Но откуда у него такая уверенность? Он хотя бы раз в жизни видел лича собственными глазами? Вдруг так тоже бывает. Может, талант пыли – это такой талант, который…

Он замолчал, не закончив фразу. Пока он говорил, перед его мысленным взоров вновь встала женщина из его снов, и, осознав это, он не смог договорить. Но Коултон, поглощенный разглядыванием движущихся по улицам фонарей, казалось, этого не заметил. Он взялся за полу рубашки и вытер ею лицо. Местные вывозили тела погибших от холеры земляков.

– Подведем итоги. Получается, что эта девочка, Комако, превратила свою сестру в лича? И даже не осознаёт этого?

– Думаю, да.

Коултон повернулся к товарищу. На его лице отражалась такая боль, что Джейкоб вздрогнул.

– Тогда это означает, что девочка – как ее, Тэси – уже мертва.

– Да.

– Черт, – вздохнул Коултон в полумраке.

Самые ранние воспоминания Джейкоба были связаны с пылью.

Вот ему четыре года. Стоит летняя ночь. Он находится в мрачном сиротском приюте в Вене – потея, прячется под изъеденным молью одеялом. Рядом лежит его брат, и оба они прислушиваются к удаляющимся шагам дежурной монахини, эхом отдающимся по гулким коридорам. Да, они близнецы, но не совсем похожие друг на друга. Его брат Бертольт не обладает особым даром, не умеет делать многое из того, что умеет Джейкоб. Сквозь одеяло из открытого окна проникает свет уличного фонаря. Джейкоб как раз водит своими маленькими ручками над собравшейся в углах комнаты пылью, заставляя ее вихриться, подпрыгивать и закручиваться, когда один из старших мальчиков срывает с их кровати одеяло… Джейкоб так и не понял: увидел ли он что-то, разглядел ли, хотя бы мельком, признаки его таланта и поверил ли своим глазам? Бертольт мгновенно вскочил на ноги и бросился на нарушителя их покоя, раздирая его ночную рубашку и лицо, несмотря на то, что мальчик был старше и выше. Тогда в той темной спальне Бертольта охватила такая ярость, что старший мальчик завопил, зовя на помощь, и другие ребята оттащили обидчика и жестоко избили. По словам монахинь, в Бертольта вселился сам дьявол.

Тот случай они запомнили навсегда. Впрочем, как и другие мальчишки, которые с тех пор оставили близнецов в покое.