Обжалованию не подлежит

— Таким образом, — подвел итог Розыков, — мы должны раскрыть, причем на этой неделе, две кражи. Надеюсь, вам не нужно говорить о том, что мы сейчас находимся на особом положении?

Минутную тишину, наступившую после этого, нарушил оперуполномоченный Григорьев:

— Плакала моя путевка в Кисловодск!

— Поедете в следующем году, — сказал Розыков.

Григорьев смущенно улыбнулся:

— Товарищ полковник, я пошутил, что вы так!

— Ладно, не обижайтесь. Каждой шутке — свое время. — Розыков взглянул на часы. — Через тридцать минут развод постовых милиционеров... Товарищ лейтенант, — посмотрел полковник на Азимова, отправляйтесь в свой отдел и сообщите приметы парня с коричневым чемоданом... Товарищ капитан, — Розыков перевел взгляд на Джаббарова, — сделайте это же завтра на инструктаже участковых уполномоченных Куйбышевского райотдела.

— Есть, товарищ полковник, — вытянулся Джаббаров.

Розыков помолчал, пытаясь вспомнить, что еще не сказал, потом добавил, ни на кого не глядя, однако каждый сотрудник понял, что полковник по-прежнему говорил Джаббарову и Азимову:

— Не забудьте напомнить милиционерам и участковым, что подозреваемый может появиться в районе экскаваторного завода. У меня все, товарищи!

Сотрудники поднялись, задвигали стульями, направились к выходу. Азимов пошел рядом с Адениным, взял за руку, заговорил с ним о чем-то горячо. Джаббаров замешкался у приставного стола, словно почувствовал, что Розыков хочет поговорить с ним.

— Садитесь, Касым Гулямович. Что вы думаете делать с Баловым?

Джаббаров сел.

— Надо помочь человеку. Мне кажется, что сейчас в Ташкент вместе с честными людьми, искренне желающими принять участие в восстановлении города, хлынет и разный сброд. Если мы не вмешаемся своевременно, то Балов снова окажется среди преступников.

— Так.

— Сегодня «Правда Востока» сообщила о создании «Главташкентстроя». Схожу в отдел кадров. Думаю, что меня поймут и дадут Балову работу. Он маляр.

— Пожалуйста, не выпускайте этого человека из виду. Жизнь настолько сложна, что порой в некоторых ситуациях не всегда разберешься. В общем, вручаю судьбу Балова в ваши руки.

— Спасибо.

— Не знаю, благодарят ли за это, — улыбнулся Розыков. — Дома все в порядке?

— Относительно.

— Это уже неплохо. Палатку достали?

— Достал.

— Приду на новоселье. Знаете, я в последние дни стал завсегдатаем новоселий, — доверительно сообщил Розыков. — Вчера, например, был на новоселье у Прозорова. У него изумительная мать. Угостила меня пареной калиной. Вы пробовали когда-нибудь пареную калину?

— Нет.

— Объеденье... Азимов занимался с Прозоровым магазинными кражами. По делу проходила Валентина Фролова. Помните?

— Да.

— Найдите ее.

— Хорошо.

— Только, пожалуйста, не говорите об этом Прозорову. Он может неверно понять нас.

— Ясно.

— Ждите в гости.

— Приходите, Якуб Розыкович. Будем рады вас принять, хоть живем как неандертальцы: без света и газа. Готовим пищу во дворе, в обыкновенной глиняной печке. Печку, между прочим, клал сам. По-моему, из меня вышел бы неплохой печник, — засмеялся Джаббаров. — Вот только дым почему-то упрямо не хочет идти из трубы. Предпочитает дверцы и щели.

— Наверное, у него такой же упрямый характер, как и у вас, — подал руку Розыков. — Сегодня приду посмотрю... Нет-нет, никаких приготовлений. Дело в том, что у меня тоже нет газа. Вы как специалист по печному делу должны проконсультировать меня. Будьте здоровы.

— До свидания.

Джаббаров вышел.

Розыков возвратился на прежнее место, взял авторучку и, перелистав несколько страниц настольного календаря, записал:

«Спросить К. Г. о Балове».

13

Тимур не верил своим глазам. Нет-нет, этого не может быть. Он только вчера говорил с Андреем по телефону. Андрей сказал, что начал одно интересное дело и с утра до вечера мотается по Барнаулу, как угорелый.

— Понимаешь, не могу приехать к вам. Извини, пожалуйста.

— Ничего, ничего. Мы пока обходимся без тебя. Не переживай

Андрей уловил в голосе Тимура насмешку, однако не стал упрекать его за это.

— У тебя все в порядке? Или тоже без угла остался? У нас тут ходят разные слухи.

— С каких это пор ты стал верить слухам?

— Я не верю, что́ ты! Просто так сказал. Ты все-таки не сердись, ладно? Я обязательно приеду к вам, вот только немного освобожусь.

— Ладно.

Конечно, после такого разговора не поверишь своим глазам, если даже ты совершенно трезв.

Андрей теперь стоял в дверях и широко улыбался, запустив большие пальцы рук за широкий армейский ремень.

Тимур тоже улыбался и по-прежнему не верил своим глазам.

— Здорово, ч-черт!

Андрей наконец шагнул к Тимуру, крепко сжал в объятиях, вытащил на лестничную площадку, закружился с ним на месте.

Тимур с минуту находился во власти Андрея, почти ничего не видя и не слыша, потом неожиданно оттолкнул его и замер у стены.

На лестнице, опершись о перила, стояла тоненькая девушка с небольшим чемоданчиком и хмурила черные густые брови. Ей было не больше семнадцати лет. Она, как подумал Тимур, видимо, хотела подняться на следующий этаж или зайти к кому-нибудь на этом этаже, и ждала, пока освободится площадка.