Очаг

Вот тебе и раз, надо же, откуда вылез конец клубка! Поиски Ахмета привели его случайно к дому Ханумы. В доме Ханумы до сих пор светился слабый огонёк. В эту минуту Нурджума вдруг вспомнил слухи о том, что между Ханумой и Ахметом есть какая-то связь. Да, слышать-то он об этом слышал, но не поверил тогда, потому что даже представить себе не мог, как эти два абсолютно разных человека могут сойтись друг с другом. Поэтому и считал, что этот слух был запущен кем-то просто из желания развлечь толпу, что под собой он не имел абсолютно никакой почвы. А после и вовсе забыл об этом. Подойдя ближе к двери дома, он услышал доносившийся изнутри какой-то невнятный говор. Как ни прислушивался Нурджума, понять, кому принадлежит голос, так и не смог.

У самой двери в нос Нурджумы ударил запах махорки. Конечно, её курил Ахмет! Нурджума знал, какой тот заядлый курильщик. Казалось бы, здесь должен быть Ягды, а не Ахмет, но нет, это был не он.

Нурджума ведь только что убедился в том, что тот благополучно спит у себя дома, значит, он не мог раздвоиться и пребывать тут и там одновременно. И потом, Ягды тоже не курил, а, как и Нурджума, предпочитал класть под язык насвай.

После этого он с чувством охотника, в чей капкан угодил зверь, отступил в сторону, достал из кармана маленькую тыковку-табакерку, постучал ею о колено и забросил в рот щепотку наса.

Прислонившись к растущему перед домом ильму, Нурджума решил караулить Ахмета, рано или поздно тот покинет дом любовницы, вот тогда он и возьмёт его! «Куда ты денешься от меня!» – довольный собой, думал Нурджума, решив караулить свою жертву у дома Ханумы, дождаться Ахмета.

Но Ахмет всё никак не выходил оттуда. На рассвете, когда сон бывает особенно сладким, Нурджума всё же не выдержал, задремал. Проснулся он лишь тогда, когда ему показалось, что кто-то погладил его по руке. Это оказалась знакомая собака, она нюхала и лизала его руку.

– А, Бойнак, это ты?

Он хотел погладить собаку по голове, но в этот момент увидел, как, осторожно ступая и озираясь по сторонам, Ханума тихо вошла в дом. «Эх, кажется, я опять упустил его!», – разочарованно подумал Нурджума… Как только Ханума скрылась за дверью, он резко вскочил на ноги и поспешил к дому Ягды. Ему казалось, что всё плохое уже случилось, и он опоздал. Когда Нурджума побежал от дома Ханумы, его мокрая папаха, как подстреленная ворона, упала с головы и осталась лежать под деревом. Бойнак подозрительно посмотрел на мокрую папаху, легонько толкнул её носом и понюхал, но всё равно не смог понять, что это такое и почему Нурджума оставил эту вещь ему.

Насладившись ночью любви с Ханумой, Ахмет поначалу хотел было отправиться домой, но, пройдя немного, свернул к Холму споров, где в укромном месте был спрятан конь. И уже оттуда направился к Ягды.

Возвращаясь в село, Ахмет думал о том, что должен встретиться с Ягды, однако после ночи любви с Ханумой на какое-то время забыл об этом своём желании. Нет, он помнил, конечно, но ни разу не упомянул его имени. Они оба хорошо знали, когда встречаются две жаждущих друг друга души, третий всегда бывает лишним. Как бы ни был зол Ахмет, когда ехал сюда, от любовных ласк Ханумы ни за что бы не отказался. Даже там, где ему пришлось находиться вдали от дома, он часто вспоминал эту созданную для любви женщину, жаждал встречи с ней.

По-женски чуткая Ханума внимательно слушала Ахмета, всматривалась в него, однако не заметила, что у него есть ещё какие-то другие цели, помимо свидания с ней. Она была благодарна ему за то, что он, вернувшись, поехал не домой, а сразу же появился у неё.

Провожая Ахмета, она крепко обняла его, грустно подумав: «Доведётся ли нам ещё хотя бы раз увидеться?». Ей совсем не хотелось расставаться с ним, поэтому следом за ним вышла на улицу и немного проводила. Затем, посмотрев по сторонам, поспешно вернулась в дом. Сейчас, уставшая от бурной ночи, она хотела спать. Именно поэтому, проводив Ахмета, она не очень внимательно посмотрела по сторонам, поспешила домой. Будь она чуть внимательнее, обязательно увидела бы силуэт Нурджумы, слившийся с деревом напротив её дома. Ведь это было всего в десяти, двадцати шагах от неё. Ночь была лунная, Ахмет, напитавшись ласками Ханумы, как будто немного смягчился, и всё же он не мог простить Ягды, который приложил руку к разорению семьи брата Кымыша-дузчы. Он должен расправиться с ним! Это желание росло в нём потом с каждой минутой.

Направляясь к дому Ягды, Ахмет размышлял: «Не зря же говорят «не пускай чужака в свои ряды!». А теперь получите! Уж на что Гуллы эмин мудрый человек, но и тот не разглядел его, допустил к нам этих чуждых нам людей!» Он всю дорогу ругал Ягды, распаляясь всё больше и больше. Ему захотелось дойти до его дома и немедленно расправиться с ним. Это будет справедливым отмщением за ссыльных сыновей брата.

Спешивший как можно скорее добраться до места Нурджума, подойдя ближе к ряду кибиток родственников Ягды, заметил, как чья-то тень мелькнула между домами и приближалась к дому Ягды. Нурджума прибавил шаг. И тут же услышал низкий хриплый чей-то голос: