Очаг

В 1930 году на большом совещании в Москве критике была подвергнута медлительность, с которой велось строительство колхозов – «детища мудрости товарища Сталина». Среди тех, кто допускает нерасторопность, была названа и Туркменская республика. Вслед за этим Москва направила сюда своего верного эмиссара Якова Попока. К этому времени Яков Попок зарекомендовал себя грозным слугой Советского государства, занимаясь раскулачиванием в Брянске.

Заняв должность первого секретаря ЦК Компартии Туркменистана, с особой жестокостью и страстью продолжил работу, начатую в Брянске.

Поэтому такие собрания, как-то, на которое вызвали Ягды и Нурджуму, довольно часто проводились на местах. Поначалу собрания, проходившие в районе, открывал председатель райисполкома, но с приходом Якова Попока, возглавившего компартию республики, это правило изменилось. Теперь председатель райисполкома и секретарь парткома поменялись местами в иерархии руководящих лиц. Отныне все собрания в районе вступительным словом открывал Ата Хымлыев, заметно раздавшийся в кости и пополневший после прибытия в Тахтабазар. Он говорил о том, что всё хорошее, что происходит в стране, достигается под мудрым руководством партии. В его речи отчётливо проступал подтекст, мол, вы не думайте, партия своим зорким глазом видит все недостатки, которые имеют место быть. Завершая вступительную речь, он таким способом возвеличивал свою должность. В этот раз после Ата Хымлыева слово взял начальник ОГПУ Сызран. Он доложил о состоянии дел с раскулачиванием на местах, как ведётся борьба с кулаками. Он говорил, поглаживая зачёсанные на затылок свои красивые светлые волосы. После него стали по очереди выступать прибывшие с мест руководители. Многие из них говорили то, что от них ожидали, но всё же стараясь хоть как-то защитить своих людей. Хотя были и такие, как председатель сельсовета Байрач Атагелди виррей, который, задрав нос как взбесившийся осёл, и сверкая глазами, назвал имена своих односельчан, в основом братьев и сыновей большой семьи Союн бая, которых следует раскулачить, при этом добавив: «Их следует уничтожить как класс!».

От имени села Союнали выступил Ягды Нарлы. Во время своего выступления он краем глаза смотрел на начальника ОГПУ, чтобы знать, как тот отреагирует на его слова, потом переводил взгляд на Ата Хымлыева, сидевшего с суровым видом, постукивая карандашом по листку бумаги. Нурджума не сразу понял, откуда в руках Ягды взялся листок бумаги, которым он размахивал во время своего выступления. Обычно председатель сельсовета, если ему предстояло выступать на таком совещании, предварительно обговаривал с ним тему своей речи, советовался с ним. Правда, ему не пришлось долго думать над тем, откуда в руках Ягды взялся лист бумаги. Он вспомнил, что в то время, когда они стояли у входа с другими приглашёнными, курили и закидывали под язык насвай, к ним подошёл какой-то человек и позвал Ягды вместе с председателем другого сельсовета в кабинет заместителя начальника ОГПУ Аманова.

Нурджума предположил, что этот лист был передан Ягды именно в этом кабинете. Когда же Ягды начал читать с листа имена людей, которых необходимо раскулачить, Нурджума почувствовал, как по его телу пробежал холодок. В списке были имена жителей села Союнали.

1. Гуллы эмин, бай

2. Абдырахман бай – сын Гуллы эмина

3. Джума бай – сын Гуллы эмина

4. Кямиран бай – сын Гуллы эмина

5. Оразгелди бай – сын Кымыша бая

6. Оразгылыч бай – сын Кымыша бая

Нурджума снова задумался над тем, как возник этот листок, что был в руках Ягды и в котором были записаны имена людей, которых предполагалось подвергнуть раскулачиванию. «Если в список надо включить людей из села, почему не включили в него других состоятельных людей, а именно только эти две семьи? Если считать, что их туда включил Ягды, так ведь он к этим людям неплохо относится, нет у него к ним ненависти. А вообще-то, человека не всегда можно распознать, кто его знает, а вдруг у него на этих людей имеется зуб? К тому же высокую должность, власть, не всякий может вынести, у иного человека может, и голова кругом идти…» Любопытство Нурджумы с каждой минутой становилось сильнее. Ему не терпелось узнать, кому захотелось толкнуть эти семьи в пасть огнедышащего дракона. Хоть он и прочитал список, этих людей отбирал не Ягды. Выступая как председатель сельсовета, он прочитал заготовленный заранее и выданный ему список людей. По мнению Нурджумы, если бы список составлял Ягды, там были бы совсем другие имена. В селе было немало людей, с которыми хотел бы расправиться Ягды. Но эти семьи никак не относились к недругам Ягды. Это Нурджума знал хорошо.