Очаг страха

— Да… Мало кто знает, что у нее на душе на самом деле. Знаете, Таня, после исчезновения ее сына мы каждый Новый год встречаем вместе. И каждый раз она мне говорит после боя курантов: «Ты знаешь, о чем мое желание». Говорю, что знаю. Кто бы не понял? Чтобы сын вернулся, вот чего она хочет. А еще хочет наказать виновных. И просит меня помочь — все ждет своего Игоря. Просит смотреть за домом Степновых, а потом все ей рассказывать. Что у них творится, кто приехал, кто уехал… Ее сын же с Олегом тогда в лес ушел.

— Знаю. Кроме Игоря и Олега Степнова в лесу был еще один человек, верно?

— Верно, Танечка. Во всяком случае, так говорил и сам Олег, и его отец тоже так говорил. Участковый молчал как рыба, никому ничего не рассказывал. Мы к нему и так, и эдак — молчал, гад. А больше узнать подробности было не у кого. Я бы тоже могла что-то узнать, но к тому времени уже у Степновых не работала.

— Кем вы работали? — Я аккуратно затушила сигарету в пепельнице.

— Есть такая профессия, Таня, как «хранитель семейного очага», — опустила взгляд Клава. — Но я не имею к этой профессии никакого отношения. А вот домработницей у Степновых служила. И нянькой, и мамкой, и кухаркой, и курьером… все умею, все делала.

— И много видели, да? — в лоб спросила я.

Клава подлила в чашки кофе.

— Да, — многозначительно произнесла она. — И много знаю.

Ближе к полудню я распрощалась с бывшей домработницей Степновых и решила заскочить в автосервис, узнать про свою «девятку», спросить о новостях, если вдруг такие будут.

Михаила нигде не было. Ни в ангаре, который был завален автомобильными запчастями, ни в вагончике, где можно было переночевать на раскладушке, застеленной стареньким пледом, ни под навесом, куда Михаил загнал мою «девятку». Деревенский воздух явно пошел ей на пользу — она выглядела чище и даже новее, чем обычно, но где же, в конце концов, хоть одна живая душа?

— Утро доброе, — вдруг прозвучало у меня за спиной.

Михаил вырулил неизвестно откуда и шел ко мне, на ходу вытирая руки стареньким вафельным полотенцем.

— Доброе, — обрадовалась я. — Ворота нараспашку, не страшно так все оставлять?

— Были неотложные дела, но я-то рядом — усмехнулся Михаил.

— А кто-то чужой взял бы и угнал мою машину, — предположила я.

— Далеко не уедет, тут видеокамеры до самой дороги стоят.

— Что? Видеонаблюдение? Здесь?

— Ну не на хуторе же живем. К тому же это место раньше было весьма посещаемо важными лицами нашей страны. Только лица были не такого значимого масштаба, как показывали по телевизору. Гостями дальнего и ближнего зарубежья Очажки тоже посещались. Камеры поставили как раз накануне того, как совхоза не стало, — пояснил Михаил. — И хоть самого совхоза теперь и след простыл, а вот видеонаблюдение осталось. Запись идет на мой мобильник. Одна из камер, кстати, смотрит на внутренний двор автосервиса. И вы, и я сейчас как на ладони. Установка таких штук — обязательное требование местной полиции. Да и мне спокойнее.

— Ух ты, — не выдержала я, — прямо режимный объект.

— Посмейтесь еще, — сказал Миша. — А между тем у меня тут хранятся дорогие детали для дорогих же тачек. И дорогие тачки тоже оставляют на ремонт. И хоть ворота закрываются на сигнализацию, но, как вы сказали, этот участок все же под открытым небом. А еще это место находится на краю поселка. И черт его знает, кто с этого неба свалится, чтобы украсть бесценное чужое авто. И хоть дороги тут плохие, но ворье совсем пошло не глупое. Вопрос: оно мне надо?

— Даже не знаю, — призналась я. — Жизнь, может, тут скучная.

— Не скучная. Так что, Танечка, машинка ваша в надежном месте отдыхает. Не то что вы. Ну, как? Нашли что-нибудь?

— Ищу, — небрежно сказала я. — В процессе. А что с моей «девяткой», скоро дадите добро на порулить?

— Не дам пока, если вы не против. Или вам куда-то срочно нужно? Тогда потороплюсь.

Если честно, ситуация складывалась такая, что мне и самой хотелось задержаться в Очажках еще на какое-то время. Не со всеми поговорила, не все, что надо, узнала.

— Да нет, Миш, нет такой нужды.

— И правильно. Целее будете обе: и вы, и ваша «ласточка».

Осталось у меня еще одно дело к этому замечательному автослесарю.

— Миш… Мне бы хотелось кое о чем спросить.

— Давайте, — легко согласился Михаил.

— И перейти на «ты».

— Давай.

— Ты вот рассказывал про «Волгу», на которой приезжали Степнов и Бураков.

— Верно, — кивнул Михаил. — Обыкновенный осмотр, оценочный, предпродажный, так сказать.

— Независимый эксперт, так сказать, — улыбнулась я. — Вас тут хвалят, уважают.

— Не слушайте их, — расплылся в улыбке Михаил.

— И сколько может стоить такая машина, как «Волга», которую вы видели?

— Ну, как… — Миша зачем-то закрыл один глаз, а другим уставился куда-то вдаль, — машина старая, раритет. Такие сейчас могут много денег стоить, если в хорошем состоянии. «Волги» вообще принадлежат к некоей отдельной касте отечественного автопрома. Эти машины массово производились на Горьковском автозаводе. Сокращаем название, получаем аббревиатуру — «ГАЗ». Знаешь, чем гордятся «газовцы»?

— Не имею понятия, Миш. Красивой «мордочкой» у своих поделок?

— Голосом.