Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

         3-й  х у д о ж н и кДа руки опускаются. Что делать?Учились мы, кто у кого, у лучших,У Перуджино, Гирландайо, - эти,Как боги, вдруг явились с новым миром.


Входит Микеланджело, отпустивший бороду, со вспыхивающими, как янтарь на солнце, небольшими глазами, крепкого сложения, в сопровождении двух художников, своих друзей.


         4-й  х у д о ж н и кО, Микеланджело, смотри!       М и к е л а н д ж е л о                                                  Куда?        5-й  х у д о ж н и кНа молодых художников. Когда жеУспел открыть ты школу?


       М и к е л а н д ж е л о            ( рассмеявшись)                                              Школу? СамиЯвились, как открыл для всех я двери,По вашему совету. И не рад.        5-й  х у д о ж н и кУченики здесь Перуджино...       М и к е л а н д ж е л о                                                   То-тоОн поднял шум.        4-й  х у д о ж н и к                               Да, как Савонарола,Здесь непристойность и разврат. О, Боже!


Среди молодых художников Микеланджело замечает Рафаэля Санти, который отличается от всех и молодостью, и живым, простодушным взором, и изысканностью одежды и движений.


               Р а ф а э л ьЯ здесь не первый раз. Вы разрешилиМне срисовать картон.        М и к е а л а н д ж е л о                                          Да, Рафаэль,Я вас узнал. Изысканны, как граф, -О Пико делла Мирандоле вспомнил.               Р а ф а э л ьХочу я извиниться - от себя,Конечно, - за учителя и друга,Что здесь вдруг раскричался. ПеруджиноПерепевает самого себя,И как бы нам не впасть в такой же грех.        М и к е л а н д ж е л оРазумно, Рафаэль.              Р а ф а э л ь                                   В работе вашейВсе ново, живопись сама; придетсяНачать все сызнова; уроков прежних,И Перуджино с Леонардо, мало.        М и к е л а н д ж е л оВы юны, Рафаэль, и вдумчивы!             Р а ф а э л ьРодился я в Урбино и о том,Конечно, не жалею. С ранних летВлекла к себе Флоренция меня,Как свет зари, иль древние Афины.        М и к е л а н д ж е л оАньоло Дони просит написатьПортрет его жены.             Р а ф а э л ь                                   Так, вы "СвятоеСемейство" написали для него!         М и к е л а н д ж е л оНет, для его невесты - для подарка.Портрет его жены пишите вы.             Р а ф а э л ьНо разве Дони согласится?         М и к е л а н д ж е л о                                                  Да.Я говорил о вас и поручился,Что Маддалена Дони вашей кистьюЗадешево, вы молоды еще,Прославлена навеки будет.               Р а ф а э л ь                                              Боже!Предстали вы как человек и мастерСовсем иным.         М и к е л а н д ж е л о                          Флоренция открыласьТому, кто ею полон восхищенья.                Р а ф а э л ьФлоренция - Италии всей школа!         М и к е л а н д ж е л оДа будет так!


    Художники приветствуют Микеланджело.



ЭПИЛОГ


Церковь Сан Лоренцо. Капелла Медичи, еще не завершенная, но в определенном ракурсе обретшая вполне законченный вид. Входит Микеланджело крадучись из-за полумрака или втайне от всех; вдруг свет солнца из окон, его окружает Хор в карнавальных масках.


         М и к е л а н д ж е л оКто здесь? Кто вы? Да в карнавальных масках.


Хор кружится вокруг него, изображая пляску и пантомиму.

Иль это мне мерещится? Вы - духи?                 П о э тМы - духи? Души тех, кого ты знал,Чью память ты почтил сооруженьемКапеллы Медичи как архитектор,Художник, скульптор - все в одном лице,Явив впервые в синтезе свой гений.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное