Читаем Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения (СИ) полностью

                ОРФЕЙЕвтерпа, Каллиопа, Мельпомена, -Я не уверен, та иль эта; помнюЛишь голос нежный милой юной девы.                 ЭАГРЯ знал ее.                ОРФЕЙ                   Что хочешь ты сказать?                 ЭАГРИ звали эту деву Каллиопа.Я думал, просто девушку так звали,Прекрасную и милую, как нежность,Стыдливо робкую в изгибах тела,Блистательную в наготе своей,Как юность женская в цветеньи чистом,Божественно пленительная в взгляде,Смеющемся, как взор самой Киприды.                ОРФЕЙО царь, как странно ты заговорил!                 ЭАГРЯ сам был юн и в увлеченьи страстиНе оценил ни красоты, ни счастья,Дарованные мне богиней втайне,Мне, смертному, казалось, в сновиденьях,И я забыл о ней в волненьях жизни,Как грезы юности, ее мечты.                ОРФЕЙКак! Каллиопа - мать моя, отец?Я точно ведал обо всем и дажеВзлелеял вашу встречу в детских снах,Как миф, всего лишь мною сотворенный,А это было в самом деле? Чудо!                 ЭАГРТеперь ты видишь, кто наследник мой,Достойнейший, в родстве со мной и с ЗевсомНедаром находящийся певец,Аида посетитель, как герой?                ОРФЕЙОтец! Прости! Я странник и поэт,И мне недолго странствовать по свету...Наследники на царский трон найдутся,А новых песен за меня кто сложит?Нельзя мне медлить с лебединой песней,Покуда не угасли дар и жизнь.     ( Уходит, на ходу хватая лиру.)


  Царь Эагр в гневе взглядывает на склоны гор.



Сцена 2


Луг у охотничьего домика. Музы и Орфей; на склоне горы амфитеатром собираются вакханки, там показывается и Дионис со свитой.


                 ХОР МУЗ    Лежал он на земле весенней    Под неба голубого сенью.    Аид он вспоминал, как сон,            И им утешен он.Восставши, он поет и славит Феба.     Его все радует - и небо,            И жены, и цветы,     Ярчайшее сиянье красоты.               ( Пляшет.)И в новых песнях грек нашел отраду.Дионис впал в сильнейшую досаду.Скликает он вакханок на лугу;Зовет Орфея. Тот: "Я не могуБезумствам и веселью предаваться.Всему свой час". - "Эй, будет зазнаваться!" -    Кричат вакханки, с ним всегдаСтоль милые, но нынче без стыда,    Беснуясь в похотливой пляске,    Поэта теребят, как в ласке.    "Оставьте! - он уходит прочь. -    Вы хуже, чем Аида ночь!"                ( Пляшет.)                  ОРФЕЙО, музы! Вы спасли поэта в горе,С сошествием в Аид, по воле Феба,Я думаю. О, Феб, благодарю!Тебя восславить, как восславить солнце,Жизнетворящую стихию света!


Орфей все посматривает на одну из муз, те замечают это и смеются.


                 1-я  МУЗАОрфей уж временами весел.                 2-я  МУЗА                                                   Молод,И жизнь берет свое, как говорится.Высок и строен, он прекрасен, право,Да, Каллиопа?                3-я  МУЗА             ( рассмеявшись)                            О, еще бы нет!Нет, я хочу сказать: поэт прекрасенПо сущности своей, - а внешность, да,Он весь в отца.                2-я  МУЗА                            Ну да, и царь прекрасенПо сущности своей, а внешность, да,Он в юности был чудо как хорош,Весь в сына...                3-я  МУЗА                        Лучше, с деятельным нравом.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное