Очарование первой любви

Вскоре после их приезда появилась и Эмили в черной облегающей кофточке и короткой золотистой юбке; на шее вместо привычной нитки жемчуга блестели янтарные бусы, и теплый свет их зажигал золотые искры в ее ореховых глазах.

— Энни, ты выглядишь фантастически! — воскликнула она. — Потрясающее платье! Где ты такое достала?

Польщенная Энни объяснила происхождение платья.

— Я непременно тебя в нем сфотографирую, — объявила Эмили, — и пошлю снимок Саммер. Она обожает красивую одежду. Подожди, схожу за фотоаппаратом.

Через несколько минут она появилась снова и потащила Энни в соседнюю комнату.

— И ты, Ван, иди с нами, — приказала она. — У меня в кабинете в Кренмире висят снимки всех моих друзей, только тебя не хватает! — Это библиотека и музыкальная комната, — объяснила она, распахивая дверь и включая свет. — Днем я пила здесь чай.

Оглядевшись, Энни увидела книжные стеллажи, рояль, мягкий диван и несколько удобных кресел вокруг низкого столика.

Сделав пару снимков на диване и у зеркала, Эмили приказала:

— А теперь встаньте вот так с двух сторон, обопритесь о рояль и наклонитесь друг к другу, только не заслоняйте вазу с цветами! Когда вы оба прославитесь, я сдеру с какого-нибудь бульварного журнальчика бешеные деньги за эту фотографию, — игриво добавила она.

— Лучше не надо, если не хочешь со мной поссориться, — серьезно предупредил ее Ван. — Я не собираюсь выставлять свою частную жизнь на всеобщее обозрение. Слава Богу, я не певец и не киноактер!

— Не волнуйся, дорогой, я шучу. Придвинься-ка поближе... так... ага, хорошо. Отлично! А теперь я хочу, чтобы Энни села на рояль и закинула ногу на ногу. Ван, подними ее, пожалуйста.

— Не надо! — запротестовала Энни. — Что, если я его сломаю?

— Чепуха, ты совсем легонькая! — отмела ее сомнения Эмили. — А снимок получится отличный!

Обхватив Энни за талию — крепче, чем несколько часов назад, — Ван посадил ее на крышку рояля и отступил.

— Откинься назад, скрести ноги и вообрази, что ты Марлен Дитрих, — скомандовала Эмили.

Энни сделала, как ей было велено; разрез на юбке распахнулся, обнажив стройные ноги в прозрачных колготках и туфельках с серебряными каблуками. Вспомнив о Марлен Дитрих, Энни послала Вану томный взгляд.

Она думала, Ван рассмеется, но он даже не улыбнулся. Зато Эмили сияла.

— Энни, ты прирожденная фотомодель! А теперь, Ван, снимай ее и пошли танцевать!

Энни могла бы соскользнуть на пол и без посторонней помощи, но предпочла подождать Вана — хотя бы для того, чтобы положить руки ему на плечи и нежно улыбнуться. В этот миг Эмили и сделала последний снимок, на котором Ван держал Энни на руках — так легко, без усилий, словно она до сих пор оставалась худенькой девятилетней девочкой.

— Спасибо. — Ван поставил ее на землю, но Энни не спешила убирать руки: его поцелуй придал ей смелости.

Но Ван молча отвернулся.

— Я могу отнести твой фотоаппарат в комнату, — обратился он к Эмили. — Дай мне ключ.

— Как мило с твоей стороны! — Эмили протянула ему камеру и ключ с кожаной гостиничной биркой. — Поднимешься по лестнице, а оттуда сразу направо.

— Скажи, — волнуясь, спросила Энни, — ты пришлешь мне снимки?

— Разумеется, вам обоим пришлю.

Приглашения на танец от Вана Энни дожидалась целый час. Она чувствовала, что он оттягивает этот долгожданный миг как только может. Наконец, потанцевав с матерью, с мачехой, с Эмили и еще несколькими дамами, Ван подошел к ней и с холодной вежливостью пригласил на вальс.

Оркестр заиграл незнакомую Энни мелодию; девушка скользнула в объятия Вана и прижалась к нему, уверенная, что не забудет этот вальс до конца жизни.

— Отличная вечеринка, — заметил он.

Эти слова Энни сегодня уже слышала, и не один раз. Так начинали разговор оба ее предыдущих партнера — немолодые мужчины, которых она знала только по именам. От Вана Энни такой реплики не ожидала.

— Ты так думаешь? — Она с любопытством взглянула на него.

— А ты нет? — поднял брови Ван.

— Я бы не назвала ее «отличной», — ответила Энни. — Это слишком затертое слово, оно ровно ничего не означает. Я бы назвала этот вечер восхитительным, ослепительным, потрясающим — лучшим за всю мою жизнь! И все из-за того, что случилось... еще до танцев, после того, как ты преподнес мне подарок.

— Вот об этом я и собираюсь с тобой поговорить... после танцев.

— А почему не сейчас?

— Потому, что, боюсь, тебе не понравится то, что я скажу, — ответил Ван. — Может быть, ты даже захочешь чем-нибудь в меня швырнуть. А я предпочитаю, чтобы это происходило не на публике.

— Я никогда еще ничего в тебя не швыряла! — заметила Энни, придвигаясь к нему ближе.

— Все когда-нибудь происходит в первый раз. — Он взял ее за локоть, мягко отстраняя от себя. — Энни, хватит изображать Марлен Дитрих. Роковая соблазнительница из тебя не получится — слишком неестественно держишься.

— Может быть, мне просто не хватает практики? Но беда в том, что я никого не хочу соблазнять... кроме тебя, Ван.

— Учитывая разницу в годах, роль соблазнителя в наших отношениях должен играть я. Но это амплуа не для меня.

— Хочешь, чтобы меня соблазнил кто-нибудь другой?