Очарованная призраками

 Они доходят до деревьев, и я помогаю Гавейну усадить Ланселота так, чтобы он опирался на ствол. Гвен осматривает рану.

– Все не так плохо, как выглядит, правда, – выдавливает Ланселот сквозь сжатые зубы, и Гвен тут же одаривает его пренебрежительным взглядом.

– Ты потерял так много крови. Я удивлена, что ты еще жив, – отвечает она. – Так что заткнись, пожалуйста, и позволь мне все исправить.

– Но ты не сможешь этого сделать, – мягко напоминаю я.

 Гвен вздрагивает.

– Я совсем забыла, – хрипит она. – Поверить не могу, что уже забыла.

– Это была случайность. – Гавейн даже не старается шептать. – Галахаду ужасно жаль. Он вообще не хотел в этом участвовать, но я уговорил его. Сказал, будет весело.

– У нас есть травы? Хоть что-нибудь, что может помочь? – спрашиваю я у Гвен.

 Она гипнотизирует рану взглядом, а потом поднимает его на меня.

– Я могу перевязать его и остановить кровь. Гавейн, может, отыщешь немного пустокорня? Это такой синий цветок с желтыми листьями, кажется, видела их в лесу.

 Гавейн кивает и устремляется в лес, а Гвен поворачивается ко мне.

– Это не сильно поможет. Боюсь, как бы там не было внутренних повреждений.

 Она замолкает, а потом…

– Если бы у меня была моя магия…

 Я закусываю губу. Мне хочется согласиться. Я могла бы отдать ей магию. Как уж там говорила Моргана? У меня есть запертая коробка и ключ к ней, нужно только повернуть его. И я тут же киваю.

– Как мне это сделать?

 Она пожимает плечами.

– Так же, как и прежде, – отвечает она.

 Я отрываю полоску от юбки, там, где никто не заметит рваного края, и соединяю наши с Гвен руки. Вспоминаю, как Моргана связывала магию, как описывала ее… запертая коробка и ключ. Мысленно поворачиваю ключ, вижу открывающуюся коробку. И магию – так близко, что до нее можно дотянуться. Чувствую ароматы жасмина, и апельсинов, и травы, и розмарина… но чем сильнее я стараюсь передать силу Гвен, тем больше понимаю: все бесполезно.

 В конце концов я открываю глаза.

– Что-нибудь чувствуешь? – спрашиваю ее я.

 Гвен качает головой и хмурится.

– Это должно быть просто, – шепчу я.

– В теории, – мягко замечает Гвен, и я слышу ее несказанные слова. Вдруг это уже нельзя исправить? И что все это значит?

 Ланселот поднимает взгляд и смотрит сначала на меня, а потом на Гвен.

– Позже с этим разберемся, – произносит он. – Гвен, перевязывай меня, используй травы – все, что можешь. Этого хватит. Я ведь наполовину фейри, исцеляюсь быстро. К вечеру я не только приведу себя в порядок, но и выиграю этот турнир.

– Если, конечно, не вздохнешь не так. Или селезенку не порвешь. – Гвен усаживает его обратно. – Тебе нельзя сражаться… слишком опасно.

 Ланселот поднимает взгляд на меня. Переводит его на Гвен.

– Ты шутишь? – Он понижает голос. – Хочешь, чтобы я сдался? Ты ведь знаешь, что из этого выйдет, Гвен.

– Конечно знаю! – рявкает она. – Но если ты выйдешь на поле, то погибнешь. Предпочтешь умереть?

– Нет, она права, – обрываю я протестующего Ланселота. – Тебе нельзя сражаться. Это слишком опасно.

 Ланселот неверяще смотрит на меня.

– Элейн… если кто-то выиграет…

 Я скрещиваю руки на груди.

– Я предпочту выйти за другого, а не наблюдать за тем, как ты умрешь.

 Он качает головой.

– Нельзя было заключать эту сделку. Как глупо.

– Ничего не глупо. – Я сглатываю. – Мы решили рискнуть и просчитались… но твои шансы были очень высоки. Ты победил бы их с легкостью – девятьсот девяносто девять раз из тысячи.

– У Девы, Матери и Старухи паршивое чувство юмора. – Ланселот кривится – Гвен прижимает что-то к его ране.

– Она уже начала заживать, – замечает она.

 И точно: кровотечение прекратилось прямо на моих глазах. Гвен стирает кровь влажной тряпицей. Рана почти закрылась: позже даже шрама не останется. По Ланселоту и не скажешь, что его вообще ранили, но Гвен права… ему все еще больно.

 Гавейн возвращается с цветами, о которых просила Гвен, и она протягивает их Ланселоту.

– Ешь, – приказывает она.

 Он хмурится.

– И листья тоже?

– Особенно листья, – уточняет она. – Правда, не знаю, насколько это поможет.

 Ланселот стонет, но запихивает цветок в рот и начинает жевать, чуть кривясь.

– Так что, все? – Гавейн обводит нас взглядом. – Сражаться он не сможет?

 Гвен сжимает губы и качает головой.

– Он рискует своей жизнью, – объясняет она.

– Я тоже вышел в финал, – произносит Гавейн. – Я могу помочь ему. Проследить, чтобы его не тронули. А потом он просто хорошенько меня стукнет, я упаду, и Ланселот победит. Легко.

– Слишком большой риск, – замечаю я. – Даже если он неправильно повернется, если чихнет… кровь фейри помогает ему с самой раной, но все остальное… займет куда больше времени.

 Мы слышим, как звучат победоносные трубы – заканчивается третий поединок.

– Помогите мне подняться, – просит Ланселот. – Нужно вернуться в палатку, чтобы позволить Галахаду занять мое место.

 Ланселот – наполовину фейри, и он не может лгать. Но в последнее время ему это неплохо удается.

– Ты ведь не собираешься сдаться, так? – спрашиваю я.

 Он ловит мой взгляд.