Очаровательная должница

Летиция надела поверх бирюзового купальника ярко-желтый саронг, завязав его под грудью, а глаза прикрыла огромными солнечными очками. Черные волосы были убраны под белую шляпу.

Они собирались искупаться, воспользовавшись высоким приливом, затем поваляться на пляже, прежде чем пойти сыграть в гольф. А после обеда хотели отправиться на прогулку верхом.

Но внезапно Летиция спросила:

— Энтони, у тебя какие-то проблемы с фирмой? Что-то случилось?

— Можно сказать и так. — Он снял тенниску. — Не случилось, правда, а случится. До сих пор я занимался доставкой грузов по суше, теперь думаю прикупить несколько судов.

Энтони повел плечами и сощурился.

— Тебе вдруг разонравилась эта идея? — спросила Летиция.

— Нет, продолжает нравиться.

Он замолчал и потянулся. Летиция удивилась: они вместе уже около полугода, а ее до сих пор возбуждает полуобнаженное тело любовника…

— Знаешь, что тут бывает, когда начинается отлив? — спросил Энтони.

— Знаю: все покрывается жидкой грязью. Хочешь сказать, что нам надо поторопиться, если мы хотим искупаться?

— Точно. Не сплавать ли нам до мола? Опять же фигуре это пойдет на пользу.

Летиция оглядела себя и рассмеялась.

— Находишь, что я растолстела?

— Нет, — откликнулся Энтони, не сводя с нее внимательного взгляда. — Пошли? А потом покатаемся на водных лыжах.

Летиция согласно кивнула и поднялась, однако ей подумалось, что дело не только в чарах острова Андрос. Энтони снова оказался перед выбором, как и в случае с покупкой «Пинк-велвет». Возможно, поместье не оправдало его ожиданий? Или…

— Идем же, — позвал ее Энтони.

К своим размышлениям Летиция вернулась, только когда одевалась к ужину. Энтони отправился сделать несколько звонков в Калифорнию и сказал, что будет ждать ее внизу, в ресторане.

Даже на Багамах в феврале по вечерам бывает прохладно, так что Летиция надела блузку из плотной хлопчатой ткани и серые брюки из рубчатого плиса. Она не стала заправлять широкую блузу в брюки, а перехватила ее по бедрам серебряным поясом-цепочкой. Засунув ноги в серые мокасины, Летиция подумала, что Энтони выбрал вещи, которые ей не только нравятся, но и идеально подходят.

Однако усевшись за туалетный столик, она ясно увидела в собственном взгляде, отраженном зеркалом, так и не заданные вопросы. Если Энтони в самом деле оказался перед выбором — Летиция чувствовала его постоянное напряжение, — имеет ли это какое-либо отношение к ней? Возможно, для него настало время принять решение…

Она отложила расческу и со вздохом поднялась.

Энтони сидел за столиком и встал, завидев ее приближение. И тут же доносившаяся до них музыка, звон бокалов и стук вилок о тарелки словно отдалились. Все будет хорошо, сказала себе Летиция, иначе и быть не может.

Однако она ошиблась. Прошло еще два месяца, Энтони вернулся к своей нормальной жизни, то есть он, как всегда, был очень занят. В отношениях с Летицией он придерживался прежнего курса.

Дом в Венисе наконец продали, и Эстер с Агнессой переселились в Санта-Монику. А потом Агнесса по секрету рассказала старшей сестре, что состоялась ее тайная помолвка с Джеем Уотсоном, тем самым парнем, который опоздал на прием в честь дня рождения Летиции.

— Джей хотел поставить в известность весь свет, — сказала Агнесса, показывая кольцо с сапфиром, которое носила на шее на шнурке, — но я уговорила его оставить маму на меня.

Летиция обняла сестру.

— Я так рада за тебя, милая! Он такой милый!

— Мы не собираемся пожениться прямо сейчас. У Джея еще шесть месяцев врачебной практики в больнице, так что мы подождем полгода. Вот странно… — Агнесса сделала паузу, — я думала, вы с Энтони нас опередите.

Глядя в серьезные глаза сестры, Летиция как могла искренне ответила:

— Мы еще не дошли до этой стадии, Агнес.

А неделю спустя, после ночи, проведенной в объятиях Энтони, Летиция, проснувшись наутро, обнаружила, что возлюбленного нет рядом. Из записки, оставленной на подушке, явствовало, что ему надо было уехать на две недели в Сент-Луис. Энтони забыл сказать об этом Летиции раньше и не стал будить ее утром — так сладко она спала.

Рядом с запиской лежал розовый бутон на длинном стебле.

Летиция села, откинула за спину волосы, огляделась по сторонам — великолепие спальни в пентхаусе оживляли розы в огромной вазе — и разрыдалась, чувствуя нестерпимую душевную боль.

Через полчаса она приняла душ, оделась, перестелила постель, оставила для Энтони конверт на подушке, а розовый бутон поставила обратно в вазу. Затем прошлась по пентхаусу, собирая свои вещи — несколько книг, блокноты, одежду. Все это она сложила в большую сумку и, оглядевшись напоследок, вышла из дому, бросив ключи в почтовый ящик.

Еще через два дня Летиция уже летела с матерью в Европу.

Два месяца они провели, бродя по музеям и галереям. Летиция искала новые идеи, пытаясь забыть о своем разбитом сердце и составить матери приятную компанию.

Эстер очень расстроилась, когда дочь сказала ей, что порвала с Энтони, но промолчала, видя боль в глазах Летиции.