Очаровательный повеса

– Нет, если немедленно уберешься с глаз долой.

Шервуд с завидной прытью вскочил на ноги и бросился бежать.

– Скотина, – буркнул Аса и, почувствовав, как Эва сжала его руку, взъерошил пятерней шевелюру.

– Нам пора проводить Жана-Мари: ему совсем плохо.

Да, пора… надо к тому же как можно скорее выяснить, какие секреты хранит Эва о своем дорогом братце.

Глава 16

Эрик без слов взял мешок, хотя Дав показалось, что он улыбнулся, и они пошли дальше. Вскоре они подошли к высокой скале, у подножия которой находилась глубокая узкая яма.

«Заколдованные грибы растут как раз там, внизу, – сказал Эрик. – Но я не могу до них добраться: плечи слишком широкие».

«Ну, это не беда», – улыбнулась Дав, легко пролезла в яму, а через некоторое время появилась оттуда с мешком каких-то странных бесцветных грибов.

Как только они сели в экипаж, Жан-Мари положил голову на подушки и сжал губы. За всю дорогу, пока экипаж трясло и раскачивало, он не издал ни звука: страдал молча, – и Эва очень переживала, что без доктора им не обойтись.

Аса сидел рядом с ней и тоже молчал, глядя в окно. Эва понятия не имела, о чем он думает, это ее беспокоило, и наконец она не выдержала:

– Ты думаешь, мистер Шервуд прав и Хэмпстон действительно хочет заставить тебя продать эту землю?

– Я не уверен, что могу доверять словам этого слизняка, – пожал плечами Аса, – но как версию готов принять.

Эва посмотрела на него: все лицо в саже, волосы взлохмачены, глаза измученные – и тихо спросила:

– Что ты намерен делать?

– Если это Хэмпстон, я заставлю его пожалеть о дне, когда родился, – заявил Аса, и его зеленые глаза воинственно сверкнули.

– Но… он же виконт, аристократ.

Аса дернулся как от удара и отвернулся к окну.

– А я всего лишь изгнанный из семьи сын пивовара.

«Но это же правда, разве нет? Почему же он злится?»

– Даже такой плебей, как я, способен отомстить за порчу своего имущества, дорогая.

Эва промолчала и переключила внимание на Генри, который пытался забраться на сиденье, с грустью подумав, что он скучает по голубке, как и она.

Эва вздохнула с облегчением, когда они вышли из экипажа перед своим домом: наконец-то Жан-Мари получит помощь.

Аса молча шагал рядом, слегка поникший.

– Пожалуйста, привези доктора: он живет за углом. – Эва дала кучеру адрес. – Только пусть едет сразу.

После этого она велела Бобу, второму лакею, сопровождавшему ее в этот день, помочь Жану-Мари добраться до постели. Верный защитник пытался протестовать, но его голос был так слаб, что Эва встревожилась еще больше.

Лакей поспешил выполнить поручение, а Эва обратилась к Биллу:

– А ты скажи Руфь, чтобы наполнила ванну в моей гардеробной.

Билл кивнул и потопал вверх по ступенькам, а через несколько мгновений распахнулась входная дверь и из дома выскочила Тесс, бледная настолько, что веснушки на ее щеках казались пятнами крови.

Жан-Мари протянул ей здоровую руку.

– Не волнуйся, дорогая, ничего страшного не произошло.

После того как Тесс и Боб увели Жана-Мари, Эва обернулась к Асе, и они в сопровождении Генри направились в гостиную.

Они наскоро перекусили рыбой с картошкой. Пока Руфь наполняла ванну, приехал доктор. Эва сразу спустилась, чтобы поговорить с ним. Молодой мужчина в белом кудрявом парике как раз мыл руки в кухне.

– Ваш человек выбил плечо. Я вправил его и перевязал. Теперь ему нужен постельный режим – не меньше чем на неделю.

Эва ужасно перепугалась, услышав про выбитое плечо, и с готовностью пообещала, что Жан-Мари останется в постели столько, сколько надо, заплатила доктору и вернулась в свои комнаты.

Когда она вошла, Аса снимал башмаки, поглядывая на ванну, над которой поднимался пар.

– Проклятье! Выглядит чрезвычайно привлекательно.

Эва кивнула и заколебалась, не зная, как поступить. Надо бы уйти, предоставить, так сказать, личное пространство, но ведь он так нежно обнимал ее сегодня ночью. Разве будет неправильно позаботиться о нем?

Она подошла, помогла ему снять сюртук и повесила его на спинку стула, а потом наклонилась, чтобы расстегнуть пуговицы на жилете, и сразу почувствовала тепло его тела. Он стоял, молча, только дыхание выдавало, как он напряжен, зато Эву охватил жар. Жилет последовал на стул за сюртуком, а следом за ним и галстук. Шнуровка на его белой льняной рубашке была такой тугой, что пальцы дрожали, когда она занялась ею. Сколько времени они смогут провести вместе? Эва с грустью подумала, что, вероятно, желала бы больше, чем он готов ей предложить, а лучше быть с ним всегда.