Очень холодно

Их запретили после того, как в стране грянула реформа образования. Закон о Благе Народа Номер Восемьдесят Семь предписывал сокращение школ и высших колледжей и полную перестройку программы обучения, а также ликвидацию порочных методов преподавания, вредящих психическому здоровью молодого поколения. «Нам не нужны толпы бесполезных грамотеев с извращённым сознанием, – сказал Верховный Избранник, – сегодня страна нуждается в крепких, умелых трудовых руках». На деле это означало полное изгнание наставников-сенсов. Власти очень точно оценили угрозу. Наставники передавали не только чистые знания. Независимо от воли и желания учителей, к ученикам словно бы переходила частичка их души. Крохотное зёрнышко алмазной твёрдости, центр кристаллизации, зарождения и роста того отношения к реальности, которое одни называют здравым смыслом, другие благородством и честностью, в третьи глупостью.

Ученикам сенсов, имевшим блестящие успехи в точных и естественных науках, намного хуже давались науки общественные. Обязательный школьный курс Любви к Избраннику вызывал у них лишь иронию, а Теория Избранничества откровенное веселье, вселявшее ужас не только в школьных педелей, но и в родителей школяров. Поэтому очень многие родители – как сообщили правительственные телеканалы – горячо поддержали новый закон.

Прокопа и Анну, как и всех его друзей, немедленно уволили. Преподавание им было запрещено под угрозой заключения в трудовые лагеря. Впрочем, закон был гуманен. Отлучённые от профессии наставники имели право получить новую специальность за государственный счёт. Так Прокоп стал мастеровым двенадцатой категории, а Анна – дипломированной санитаркой четвёртого разряда.

Заработка кое-как хватало. Да им никогда и не нужно было много. Они отправлялись по утрам на работу, приходили вечером, ели, немного читали и ложились спать. Они почти не разговаривали друг с другом. Да и о чём? Каждый понимал, что жизнь их, в сущности, закончилась и теперь осталось лишь доживать отпущенный срок. Так продолжалось несколько месяцев, пока в их судьбе не возник некто по имени Ландо.

Как-то вечером Прокоп брёл по тротуару, размышляя, что готовить на ужин, как вдруг рядом с ним притормозила большая чёрная машина. Затемнённое стекло опустилось и вежливый голос позвал:

– Господин Прокоп!

Прокоп остановился.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказал человек в машине, лица которого Прокоп разглядеть не мог. – Я хочу сделать вам одно предложение и надеюсь, оно вас заинтересует. Садитесь, пожалуйста!

Мягко клацнув, открылась дверца. Прокоп не раздумывал: какая, в конце концов, разница?! Пожал плечами и забрался в просторное, мягкое, пахнущее кожей нутро автомобиля, который тут же тронулся.

– Меня зовут Ландо, – представился человек на сиденье рядом с Прокопом. Кроме него в машине был только водитель, отделённый от пассажирских мест звуконепроницаемой перегородкой. – Я предприниматель.

– А я – Прокоп, мастеровой двенадцатого разряда, – в той же тональности ответил Прокоп.

– Это не так, – покачал головой Ландо. – Вы – наставник. Вы известный человек и никакими разрядами вашу квалификацию описывать не нужно.

Прокоп внимательно посмотрел на собеседника. Ландо, по-видимому, был не очень высок, но на удивление ладно скроен. Даже когда он сидел, его фигура производила впечатление абсолютной пропорциональности, а черты лица словно были специально подогнаны друг к другу неким мастером финишной обработки, стремившимся достичь не красоты, а предельной рациональности. В этом лице не было того, что называется «изюминкой», оно было всего лишь предельно правильным.

– Что вам от меня нужно? – спросил Прокоп, хотя на самом деле ему было безразлично. Ему давно уже было все равно.

– Вы и нужны, – сказал Ландо. – Вы, ваша квалификация и ваши коллеги.

– Я не вполне понимаю. Моя квалификация – двенадцатый разряд мастерового. Работать по прежней специальности мне запрещено.

– Это нам известно, – аккуратно наклонил голову Ландо.

– Вам?

– Нам, – снова последовал короткий, грациозный кивок. – «Мы» – это некое сообщество людей, объединённых общими интересами и целями. Богатых людей. Не самых богатых – потому что мы не можем себе позволить то, что могут позволить они. А этого нам тоже чрезвычайно хочется.

– Чего именно? – Прокоп пока не понимал, о чём идёт речь, хотя в душе его затеплилась надежда.

– Чтобы наши дети выросли образованными людьми, – сказал Ландо. – Образованными и… нормальными. – Он особо выделил последнее слово. – Мы не верим этой болтовне насчёт зомбирования и промывки неокрепших юных мозгов. Всё это сказки для серой толпы. И мы знаем, чего вы на самом деле стоите.

– Понимаю, – сказал Прокоп. – Но, как я уже сказал, мне и моим коллегам запрещено…

– Мы предоставим вам и вашим коллегам все условия для работы, о которой никто никогда не узнает. Не сомневайтесь, что оплата вашего труда будете весьма достойной.

– Речь не об оплате…