Очень холодно

Зета мне нравилась – она и в самом деле была красива, хотя после пятимесячного воздержания критерии женской красоты для меня изрядно снижались. Однако было в этих людях – в том числе и в ней – что-то непохожее на обычных полевиков. Впрочем, тратить время, разбираясь в этом «что-то», мне совсем не хотелось, потому что план моей собственной работы на Фенебре, чётко оговоренный контрактом, был ещё далёк от завершения. В конце концов, отклонение от маршрута представлялось действительно незначительным. Путешествие по вознесенному на два с половиной километра над основной твердью Фенебры плато представлялось почти прогулкой: ураганы, молниевые ливни и камнепады гремели далеко позади и внизу. Но дело в том, что каждому геологу должно было быть совершено очевидно, что выдавленное миллионы лет назад из бушующей мантии планеты плато скорее всего состоит из лёгких пород. Ни кларкита, ни трансуранидов здесь не сыскать по определению, и конечно же никакой космический зонд обнаружить их не мог. Именно по этой причине исследование плато не входило в моё задание – я находился на Фенебре вовсе не для того, чтобы отыскать место расположения будущего планетарного курорта. И настойчивость Орсама и его спутников меня удивляла и озадачивала…

Между тем дорога действительно оказалась легка, моя Машина летела по азимуту почти на крейсерской скорости, распугивая стада травоядных и стайки мелких хищников. Хотя, не все здешние хищники оказались мелкими. Громадная бронированная тварь, поджидавшая добычу в высоком кустарнике, длинными скачками кинулась нам наперерез. Столкновение было неизбежным, но я не стал маневрировать или применять оружие. Машина лишь слегка вздрогнула от удара, а на задних экранах я с немалым удовольствием следил за тем, как оглушённое, ошеломлённое животное медленно приходит в себя, пытаясь подняться и роняя хлопья пены из усеянной клыками пасти величиной с ковш экскаватора.

Тем временем впереди возникло нечто, чему я не сумел сразу подобрать определения. Мы приближались к странной возвышенности в форме низко усечённого конуса. Обильно покрывавшая её внешний склон трава не могла скрыть правильности геометрической формы. Впрочем, я был далёк от того, чтобы немедленно счесть возвышенность искусственным образованием, – природа удивительна в своём спонтанном творчестве и способна обмануть любого.

Я сверился с картой: видимо, это было то самое место, куда так стремился Орсам сотоварищи. Так оно и оказалось.

– Остановите машину, – прозвучал за моей спиной его голос. – Дальше мы пойдём сами.

– Вы уверены, что это стоит делать? – осведомился я. – Необходимые пробы можно сделать, не покидая машину.

– Мы сделаем это сами.

Машина остановилась в самом начале короткого подъёма. На главном экране я следил за тем, как они вышли из шлюза, поднялись по склону и некоторое время стояли, о чём-то переговариваясь. А потом произошло нечто странное. Они исчезли. Возможно, в какое-то мгновение я отвёл в сторону взгляд или просто моргнул, но на экране больше никого не было. Они пропали, как будто одновременно рухнули во внезапно открывшуюся бездну! Я отвечал за них и потому не медлил ни секунды. Повинуясь моей команде, Машина рванулась вверх и перевалила через край гряды. Экраны на секунду потемнели, тут же вспыхнули вновь, а я поспешно нажал на тормоза.

То, что открылось передо мной, не имело аналогов на этой планете и, как следствие, объяснений. Машина стояла на ровной поверхности в форме правильной окружности. Поверхность эта влажно поблёскивала, словно идеально выглаженный мокрый асфальт, а в центре высилось странное сооружение – огромный цилиндр метров шести высотой и втрое большего диаметра, этакий бункер без окон и дверей, выточенный из тёмного, тяжёлого камня. Почему-то он вызвал у меня ассоциацию с гигантской консервной банкой, поданной на блюдце к столу великана. Никого из четверых в обозримом пространстве не было. Торопясь, я выбрался наружу, оставив в нарушение всех правил открытым шлюз. Обежал вокруг сооружения. Никого! Им некуда было спрятаться, если они живы, то находятся внутри монолита. Его поверхность была абсолютно сплошной, без малейших щелей и зазоров, гладкой и холодной на ощупь. Я присмотрелся внимательней. Она словно была покрыта слоем прозрачного лака или пластика, под которым проступали непонятные узоры. Образующие их линии пересекались, сливались и вновь расходились, они не имели ни начала, ни конца, ни какой бы то ни было симметрии. Чем дольше я рассматривал этот лишённый внутренней логики орнамент, тем сильнее испытывал тревогу, а вместе с ней твёрдую уверенность, что это творение никоим образом не могло быть создано человеком.

Я оглаживал и ощупывал непроницаемую стену, пытаясь отыскать скрытый механизм, открывающий путь в недра цилиндра, даже постучал по неведомому материалу кулаком, но никакого успеха мои усилия не имели.