Очень хотелось солнца

Егор уже вовсю грохотал сковородками, мисками, выдвигал и задвигал ящики, размахивал ножом, сопровождая все громогласными высказываниями. И счастливая Фанни, не сводя с него влюбленных глаз, время от времени повизгивала от восторга, словно понимала, о чем хозяин рассказывает.

– Так вот, отец и сын Дугласы…

В миску Фанни прилетел изрядный кусок вырезки. Она нехотя на минутку отвлеклась, понюхала мясо, перетопталась передними лапами и снова уселась сверкающим от восхищения взором созерцать везде успевающего хозяина.

– Нель, ты что, ее кормила?

– Пыталась. В гречку влила остатки жаркого. Но она не стала есть. Так целый день и голодная.

Нелли аккуратно поставила передо мной изящную кружку, источавшую головокружительный запах кофе с какими-то пряностями, и присела на стул напротив.

– Ни фига себе, голодная! Я отдал за эту свежайшую вырезку половину своей зарплаты, а она носом крутит! Зажралась ты, госпожа Фанни, посажу на пустую овсянку!

Под укоряющим взглядом хозяина собака виновато потупила глаза, стыдливо поджала свой шарик-хвостик, подошла к миске, понюхала мясо, но есть не стала, а примостилась возле.

– Э-э-э-э… О чем бишь я?

– Об отце и сыне Дугласах, – тихонько подсказала Нелли.

– Ах да… Так вот, отец и сын Дугласы…

Поскольку Егор уже отвлекся и продолжил рассказывать, глаза псины засияли, она снова ловила каждое его движение так, словно понимала, о чем он говорит, и сопереживала всякому его слову.

По квартире поплыли ароматы жарящихся котлет, свеженарезанной зелени, вперемешку с бурными фактами биографий обоих Дугласов. Нелли неспешно накрывала на стол.

Каждый из них, казалось бы, был занят своим делом, каждый двигался сообразно своему ритму: Егор – бурно и порывисто, рассказывая и яростно жестикулируя, а Нелли – слушая, тихо, не желая мешать и отвлекать, как можно более незаметно. Однако их движения с Егором были такими слаженными, согласованными и оттого такими красивыми, что я засмотрелся! Потеряв нить рассказа, почти перестав слушать, прихлебывая в меру горячий, в меру крепкий, в меру сладкий (как Нелли так угадала?) кофе, уплывал, уплывал, уплывал в расслаблявшей, растворявшей меня, старого дурака, теплой человеческой заботе…

– Ну-с, приступим!

К чашке кофе, аккурат рядом, ни сантиметром дальше или ближе, приехала ловко посланная по поверхности стола огромная тарелка с горячей едой. А вслед за ней прибыл небольшой салатник, в котором горкой высилась аппетитная зелень.

– Приятного нам всем!

С размаху оседлавший табуретку в торце стола, ни на минуту не замолкающий Егор застучал ножом и вилкой.

Котлеты и впрямь были божественны, салат прекрасен, я буквально опьянел от хорошо приготовленной еды и окончательно размяк.

– Вадим Петрович! Вы готовы? Настал наш час! – как-то очень ловко разом Егор подхватил со стола все опустошенные тарелки и плюхнул их в мойку. – Это потом! Нас ждет Тарантино-о-о! Я пошел готовить кинозал… Неллечка, давай чай попьем там, давай?

– Давай.

Нелли легко поднялась, и снова я залюбовался, какими точными, изящными, неспешными движениями она достала пузатый белый чайник, начала собирать на поднос чашки, потянулась к полке за заваркой.

– Вадим Петрович! Пошли!

– Да-да, иду, – засуетился я, выбираясь из своего угла.

– Вы не спешите, если че. Просто догоняйте, Неля тут сама наколдует и принесет нам чаю с тортико-о-ом! – Распев Егора доносился уже откуда-то из гостиной.

Первый раз я шел по этой небольшой квартирке один, без сопровождения. Снова светлый коридор, таинство белой, какой-то очень целомудренной спальни, дверной проем, в который видна пирамида письменного стола. Где-то за окнами – морось и слякоть аномально теплого московского января. А тут – приглушенный свет, звяканье чашек на кухне, тычущийся мне в ладонь мокрый собачий нос, теплый язык, вдруг широко лизнувший мне пальцы: Фанни по каким-то ей одной ведомым собачим соображениям решила принять меня «в семью»…

Войдя в комнату, я стал было примащиваться в крайнее кресло, но Егор решительно запротестовал:

– Вадим Петрович, на диван! Оттуда лучше всего видно!

И я опять поймал себя на том, что с наслаждением подчиняюсь этим командам, и покорно сел на диван.

– Вот вам подушек под спину, чтоб удобнее было, – Нелли положила рядом со мной несколько разнокалиберных и разноцветных мягких квадратов.

– Да, располагайтесь удобнее, кино долгое!

Сидя на полу, Егор колдовал у телевизионной тумбы, плазма помигивала голубым пустым экраном. Нелли принесла поднос с чаем, от разрезанного торта шел одуряющий запах ванили.

Фанни прыгнула на диван и привалилась ко мне горячим боком, жарко дыша раскрытой пастью с вываленным языком… Нелли уютно, с ногами, забралась в кресло, прикрылась пледом, Егор уселся на пол у самого экрана, и мы «поплыли».