Очень краткая история жизни на Земле: 4,6 миллиарда лет в 12 лаконичных главах

В ископаемой летописи сумчатые появляются так же давно, как и плацентарные[231], их история длинна и славна. Особенно хорошо они чувствовали себя на небольших изолированных континентах – там они достигали удивительного разнообразия форм. Большую часть кайнозойской эры вотчиной сумчатых была Южная Америка, где они обитали на равных с очень странной группой плацентарных – неполнозубыми, включающими ленивцев, муравьедов, броненосцев и подобных им зверей. Но властвовали в этом царстве сумчатый аналог саблезубого тигра тилакосмил (Thylacosmilus) и его свита, различные боргиениды, обликом и повадками напоминавшие волков и медведей. Вторжение плацентарных после столкновения Южной Америки с Северной уничтожило их практически полностью.

Впрочем, некоторые южноамериканские млекопитающие дали отпор и перешли в контрнаступление, возглавляемое гигантскими наземными ленивцами и броненосцами. Авангардом стали опоссумы, которые до сих пор неутомимо рыщут по мусорным бакам Америки. В наши дни сумчатые в основном обитают в Австралии, к засушливым условиям которой их образ жизни отлично подходит.

Так что гибель динозавров млекопитающие, закаленные миллионами лет эволюции, встретили во всеоружии. Их эволюционный взрыв был подобен хорошо выдержанному шампанскому, хорошенько встряхнутому и неумело открытому.

Однако их уже ждали главные хищники постапокалиптического мира – птицы. Фороракосы – огромные нелетающие родственники (хотя и отдаленные) соколов и воробьев, чьи головы были размером с лошадиные, они легко могли снести одним ударом голову любому млекопитающему, у которого хватило бы безрассудства выглянуть из норы. Словно тираннозавр вернулся.

Но и этот кошмар растаял в пыли палеоценовых прерий, и млекопитающие – особенно плацентарные – расцвели, породив множество видов разнообразнейших форм и размеров. Первые попытки, впрочем, выглядели неуклюже и бесформенно, словно они никак не могли определиться с направлением своего развития. Пантодонты и диноцераты, арктоциониды и мезонихии – все эти давно вымершие группы сочетали в себе черты хищных и травоядных. Пантодонты и диноцераты были крупными травоядными, став одними из первых травоядных млекопитающих, достигших таких размеров. Некоторые пантодонты были размером с носорога, отдельные диноцераты вырастали до слоновьих габаритов. Стопроцентные травоядные, они тем не менее обладали устрашающими клыками. У арктоционидов удивительным образом сочетались медвежьи клыки и оленьи копыта.

Столь же противоречивы были и мезонихии. В их лице фороракосы встретили достойных соперников. Ужасающий эндрюсарх (Andrewsarchus) был ростом в холке как взрослый человек, ширина его головы была больше, чем у медведя-кадьяка длина, а волчий череп он мог бы втянуть в ноздрю. На ногах у него были копыта. Крупнейший наземный млекопитающий хищник напоминал огромную свирепую свинью[232].

В конце мела Земля, несмотря на недавний астероидный удар, была теплым уютным местом. Но, когда палеоцен завершился и сменился эоценом, спокойное тепло сменилось изнуряющей жарой. Леса и степи сменились джунглями. Одновременно с этим на смену ранним противоречивым млекопитающим пришли их потомки, которые уже определились с выбором цели. Вышли на сцену копытные, хотя в дни эоцена они напоминали скорее белок, мельтешащих среди деревьев. Возможно, причиной было желание не попасться титанобоа (Titanoboa) – змее размером с автобус[233].

Среди самых ранних парнокопытных были формы, которые решили проблему бегства от опасностей радикально – они вернулись в воду, став китами. Причем сделали они это с воодушевлением и, по эволюционным меркам, весьма резво.

Первые признаки «китовости» – хорошо наблюдаемые у быстрого волкообразного хищника пакицета (Pakicetus) и его лисообразного родственника ихтиолеста (Ichthyolestes) – проявлялись в удлиненных зубастых челюстях, что часто встречается у рыбоядных зверей, и различных изменениях анатомии внутреннего уха, которые могут способствовать восприятию звуков под водой[234]. Черты водного образа жизни были еще отчетливее выражены у похожего на морского льва или выдру амбулоцета (Ambulocetus), чьи конечности, хотя и полностью сохранили функциональность, но стали существенно короче[235].

Китам не понадобилось много времени, чтобы стать полностью водными созданиями, хотя даже 20-метровый базилозавр (Basilosaurus), от носа до хвоста воплощавший сказания о морском змее, в память о своих сухопутных предках сохранил крохотные рудименты задних конечностей[236].