Очень мелкий бес

Несколько секунд они мерились силой под взглядами смотрящих из коридора сотрудников издательства, и бесспорно, что более молодой и не страдающий, в отличие от Любимова, геморроем и камнями в почках, Каляев в конце концов посрамил бы директора перед подчиненными, но тут на пороге комнаты возникла комендант­ша с фомкой под мышкой. Любимов и Каляев одновременно выпустили спинку, и она упала им под ноги. Комендантша походкой манекенщицы прошла к двери и просунула фомку под створку.

— А ну навалились дружно оба! — скомандовала она. — Весом своим давите, она и сойдет с петель!

Дверь так и сделала — с тем дополнением, что выворотила с мясом замок и, совершив пируэт, едва не прихлопнула Любимова и Каляева. Еще не смолк грохот падения, как Любимов стремительно вбежал в кабинет. На столе светился экран ноутбука, рядом лежала телефонная трубка, из которой неслись частые гудки. Игоряинова в кабинете не было.

— Чертовщина какая-то! — сказал Любимов. — Куда же он делся? Дверь действительно была заперта!

— Выходит, что все-таки снаружи, а не изнутри, — сказала Вера Павловна и с сожалением посмотрела на Людочку.

Людочка  же  бросила  взгляд  на  створку  двери,  перегородившую  проход,  уронила голову на руки и зарыдала.

Через некоторое время, когда ушла комендантша, сотрудники издательства разбрелись по рабочим местам, а Любимов, переместившись за толстые двойные двери своего кабинета, принялся раздавать руководящие указания, рядом с плачущей Людочкой остался один Каляев. Впрочем, и Людочка уже не плакала, а лишь для вида промокала глаза платочком с вышитой на нем кокетливой кошечкой.

— Это все из-за меня, — грустно сказал Каляев. — Почему-то в последние годы мои встречи с Игоряиновым или Любимовым всегда приводят к чему-нибудь такому... ненормальному. Попытки совместить несовместимое... — Он махнул рукой. — Бестолковое занятие!

Людочка посмотрела на него, не отнимая платочка от лица, и, хотя ничего не поняла, на всякий случай улыбнулась. Но тут же придала своему облику серьезное выражение, — она вспомнила, что Олег Мартынович Любимов не выносит любовные романы и их сочинителей, а Людочка, если честно, побаивалась директора «Прозы». Олег Мартынович, поруководив и поостыв, ибо ничто не действовало на него столь умиротворяюще, как осуществление руководства над кем бы то ни было, мог с мину­ ты на минуту появиться на пороге. Это нехитрое соображение мигом заставило Людочку выпрямиться и холодно сказать Каляеву:

— Извините, мне нужно работать.

Каляев хмыкнул и прошел в кабинет Игоряинова.

— Ишь ты, а ноутбук у него славненький, с факсом. Много баксов стоит. На зеленый длинный бакс он купил красивый факс, — срифмовал Каляев.

Людочка  не  выдержала.  Она  подхватилась  со  стула,  вбежала  в  кабинет  и  почти умоляюще заговорила:

— Пожалуйста, уходите отсюда, я вас очень прошу. Вам-то что, у вас с ними свои отношения, и вы уйдете, а мне выслушивать потом.

—  Хорошо, ухожу, — сказал Каляев, но с места не сдвинулся. — Так вы идете к Бунчукову?

Происшедшие события напрочь вытеснили приглашение Каляева из Людочкиной головки. Она задумалась на мгновение, и этого оказалось достаточно, чтобы Каляев отвлекся и, опережая ее ответ, спросил:

— А что это Игоряинов — купание здесь производил?

И точно: Людочка только сейчас заметила, что длинный полированный стол для заседаний, составлявший с игоряиновским столом букву «Т», покрыт островками за­сохшей розовой пены, похожей на мыльную. Присмотревшись, она увидела пену и на столе Игоряинова, и на многочисленных бумагах, и даже на компьютере, который Игоряинов называл «мой маленький друг» и берег, как зеницу ока. Каляев ковырнул ногтем верхушку бледно-розового островка и поднес палец к носу.

— Цвет как у земляничного, но пахнет скорее хозяйственным, — сказал он.

Людочка тем временем увидела, что пена густо покрывает сиденье игоряиновского кресла и свисает с подлокотников сосульками, разглядела ее брызги на полу и на стенах — чем дальше от стола, тем их было меньше, — и даже на увенчанной ветвистыми рогами лосиной голове, доставшейся издательству от предыдущих арендаторов помещения и служившей Игоряинову вешалкой.

— Утром ничего этого не было, — сказала Людочка неуверенно; она уже ни в чем не была уверена.

—  Угу.  Этого  утром  не  было,  а  Игоряинов  был,  а  теперь  Игоряинова  нет,  а  это есть,  —  глубокомысленно  изрек  Каляев,  вглядываясь  в  экран  компьютера,  на  кото­ром сиротливо чернели всего три слова: «ПЕРСПЕКТИВНЫЙ ПЛАН ИЗДАТЕЛЬСТВА». — Таинственный стал, однако, Виктор Васильевич человек. Он, должно быть, молниеносно похудел и в форточку просочился. Уж очень общаться со мной не хотелось... Так вы идете к Бунчукову или нет? Между прочим, отсутствие вашего четкого ответа удерживает меня в этом помещении. А ведь не ровен час явится Любимов и — сами понимаете...

Каляев  демонически  ухмыльнулся,  а  Людочка  засмущалась,  поскольку  он  прочитал ее мысли, и от смущения сказала неожиданно просто:

— Да, я пойду. Только если Виктор Васильевич сегодня не вернется и если Любимов отпустит...