Очень смертельное оружие

– Позвони мне завтра вечером, хорошо? Думаю, что за это время я смогу что-нибудь разузнать.

Я повесила трубку и прилегла на кровать. Вчерашний день я провела чересчур бурно. Имело смысл немного отдохнуть и собраться с мыслями.

В дверь постучали.

– Кто там? – поинтересовалась я.

– Это Стив.

Похоже, отдохнуть мне не удастся.

– Заходи. Не заперто.

– Как ты? – поинтересовался он.

– Немного спать хочется, – зевнула я. – А в остальном все в порядке.

– Я хотел пригласить тебя съездить со мной в Батубулан.

– В Батубулан? – удивилась я. – Что мы будем там делать?

– Я был там вчера утром. Навестил родителей убитой девочки-феи.

– Зачем? Решил выразить им свои соболезнования?

– В Батубулане живут в основном крестьяне. Они не богаты, а кремация на Бали – дорогостоящее удовольствие. Я дал денег отцу девушки. Жрец решил, что сегодняшний день благоприятен для проведения обряда, и меня пригласили в качестве почетного гостя. Хочешь поехать со мной?

– На похороны? Боюсь, что нет. Это слишком грустное зрелище.

– Ошибаешься. Это настоящее торжество. Кремация на Бали – праздник, который отмечают все жители деревни. Индуисты считают, что обряд сожжения освобождает душу от земной оболочки, одновременно очищая ее огнем. После совершения обряда девочка-фея сможет продолжить предначертанный ей путь в круговороте существований и в соответствии со своим желанием когда-нибудь снова родиться. День кремации – самый прекрасный день в жизни человека, своеобразный балийский эквивалент христианского вознесения. Уверяю тебя, это будет незабываемое зрелище. Его стоит посмотреть. Ты не пожалеешь.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

Я задумалась. Ничего похожего на индуистскую кремацию мне видеть до сих пор не приходилось. Искушение было слишком велико.

– Давай решайся, – подмигнул мне Стив. – Я же вижу, что тебе хочется поехать.

– Что обычно надевают на похороны?

– У тебя есть длинная юбка?

– Есть. Только она очень пестрая.

– Цвет не играет роли. Балийские женщины в день кремации надевают свои лучшие и самые яркие наряды. Здесь нет специальных правил. В принципе ты могла бы пойти и в шортах, но будет лучше, если ты не станешь слишком выделяться на фоне толпы.

– Ладно, уговорил. Подожди, я переоденусь. Надеюсь, наша сегодняшняя поездка окажется более спокойной.

– Вчера все было спокойно до тех пор, пока тебе не пришло в голову следить за арабами, – заметил Иродиадис. – Так что не стоит меня упрекать. Не забывай, что я был против твоей затеи.

– Бес попутал, – вздохнула я. – Но теперь с меня хватит. Больше никаких приключений.

– Интересно, сколько раз в день ты повторяешь эту фразу? – с усмешкой спросил Стив.

В деревне царило необычное оживление. Внутри и вокруг кампунга Луксамана Сурьяди, отца убитой девочки, стояли бесконечные столы, уставленные всевозможными яствами. Там были пиалы с рисом, приправленным кусочками жареной курицы, блюда из овощей и креветок, какие-то остро пахнущие сладости. Вокруг столов толпились нарядно одетые гости.

Музыканты исполняли на гамеланах нежную, спокойную мелодию.

В центре площадки перед домом Луксамана возвышались многоярусная башня для сожжения тела и «небесный корабль» – громадный саркофаг в виде крылатого льва. Его основание было украшено золотой фольгой, изображениями духов, могучих змей-нагов и символическими орнаментами.

«Действительно, дорогое удовольствие», – подумала я.

Стив снова меня удивил. Не ожидала подобной щедрости от наемного убийцы. Впрочем, в былые времена мне бы в голову не пришло, что Герой Советского Союза может превратиться в киллера. Чужая душа – потемки. Или таким образом Шакал замаливает свои прошлые грехи?

Послышалось мелодичное пение, и из ворот кампунга потянулась вереница девушек в золотистых одеждах. В руках они несли миниатюрные фигурки рыб, быков, драконов.

– Куда они направляются? – поинтересовалась я.

– На кладбище, – объяснил Стив. – Фигурки у них в руках – это своеобразные повозки для путешествия на небеса. С помощью священных песнопений девушки надеются пробудить души умерших, но не кремированных людей, и дать им возможность перейти в повозки. После приношений богам и злым духам над фигурками будет совершен очень дорогостоящий ритуал пембресихан, символизирующий первое очищение, а затем фигурки предадут огню.

– Разве не всех умерших кремируют? – удивилась я. – Ты же говорил, что без кремации душа не сможет освободиться от земной оболочки.

– У крестьян не хватает средств на кремацию, – пожал плечами Иродиадис. – Поэтому они хоронят покойников на кладбище, а потом иногда в течение десятков лет собирают деньги на проведение обряда. Скопив нужную сумму, крестьяне выкапывают останки и сжигают их. В данном случае девушки с фигурками как бы присоединяют к обряду кремации девочки-феи символическое сожжение других покойников. Хочешь попробовать праздничные блюда?

– Что-то у меня нет аппетита.

– Ты обязательно должна что-либо съесть, иначе твое поведение оскорбит хозяев.

– Похоже, у меня нет выбора.

Мы смешались с шумной смеющейся толпой, окружающей столы.