Очень странная история

Но самыми долгожданными и дорогими гостями должны были стать их высочество принц Нидерландский Зигфрид Вельсунг и его супруга принцесса Нидерландская и Бургундская Гутруна (родные и близкие звали её Руна), единородная сестра короля Гуннара. Не только кровное родство объединяло две высокие четы. Зигфрид числился сватом у Гуннара, именно ему оказали честь — сватать и привезти из Исландии принцессу Хильду, с чем он успешно справился, став самым близким после Хильды человеком для короля. Гуннар крепко любил свою воинственную жену, но и немного побаивался: ходили слухи, что она его иногда даже поколачивает… Ну да чего не бывает в любящей семье правителей империи, если даже само имя Хильда означало «женщина-воин»! Правда… поговаривали, сама Хильда не так уж сильно любила своего короля, а может быть даже совсем не любила… А любила Хильда… Но нет! Тс-с-с… — это тайна, королевский секрет!

Вельсунгов ждали с утра, их герольды уже прибыли, и с минуты на минуту должен был появиться эскорт их высочеств. Приём назначили в королевских палатах, без помпы, лоска и суеты, подчёркивая простоту и близость родственных отношений Вельсунгов и Нибелунгов. Гуннар молча мерил шагами палату. Хильда сидела в кресле, покачивая ногой, и исподлобья наблюдая за мужем. Она только вернулась от новорождённой дочери, которую сама кормила грудью. Новомодные римские правила Хильда не признавала, справедливо считая, что ребёнок должен питаться материнским молоком.

Двери распахнулись, Зигфрид, как ураган, ворвался в палаты и сразу оказался возле Гуннара.

— Зигфрид! — Гуннар заключил в объятья молодого Вельсунга. Король проигрывал в комплекции свояку и свату, здоровенному длинноволосому блондину. — Здорово, чертяка! Совсем нас забыл. Хильда каждый день про тебя спрашивает!

— Отец покоя не даёт, постоянно шлёт то к царям, то к королям, то к конунгам. Нас и дома-то не бывает, вон Руна не даст соврать.

Зигфрид отстранился от Гуннара и поклонился шедшей к нему с королевским достоинством Хильде.

— Разогнись, разогнись, герой! Тебе ли кланяться? — Брунхильда по-мужски крепко обняла Зигфрида и, воспользовавшись тем, что король обнимался и обменивался приветствиями с сестрой, укоризненно шепнула принцу: — Ты совсем забыл меня, герой…

— Хильда, ваше королевское величество… — густо покраснел Зигфрид, — как я мог…

— Перестань! Тебе не идёт оправдываться, — Хильда выпустила из объятий принца и повернулась к Гутруне: — Ну здравствуй, сестрица! Как добрались?

— Спасибо, ваше величество, дорога к вам была приятным ожиданием встречи.

Гуннар поморщился:

— Девочки, давайте без этого… без официоза! Мне сегодня ещё целый день встречать делегации.

— Слышал, Аттила с Аэцием будут? — оживился Зигфрид.

— Аэция не будет. У него опять кто-то восстал, кто-то кого-то отравил… — Гуннар махнул рукой. — В беспокойное время живём, дружище! Ну да нам ли грустить об этом?! Нас и так уже заждались валькирии! — Он с силой хлопнул по плечу Зигфрида и натужно захохотал. Остальные вежливо поулыбались.

— А вообще, мне надоели римляне, — посмеявшись, доверительно сообщил Гуннар принцу. — В каждой бочке затычки. У себя не могут разобраться, что ни день — перевороты, а всё лезут и лезут… лезут и лезут…

— Тебе грех жаловаться, Гуннар… Смотри — какие земли отхватил!

— Земли?.. Мне за эти земли Аэций плешь проел, а денег на войско нет. Говорит, мол, всё грекам отдали! А я теперь за эти земли, как волк от собак, от диких германцев отбиваюсь. А ещё Аттила косится…

— Аттила косится потому, что он — азиатский раскосый чёрт! — скаламбурил Зигфрид и засмеялся вместе с Гуннаром.

— Да… чёрт азиатский. Но хитёр… — куда-то в пустоту Гуннар погрозил пальцем.

— Я с ним знаком.

— Да? Откуда? — включилась в беседу Хильда.

— Мы с год прожили у него в Паннонии²⁷ как послы Нидерландского двора, — ответила за Зигфрида Руна.

— И как тебе азиат? — Гуннар заметно нервничал…

— Ты же правильно сказал — «хитёр». Он у китайцев учился. Всё улыбается, всё кривляется: «Зигфлид, Зигфлид!», а сам… кожу живьём снимет и не поморщится… Я, кстати, видел, как он это делает. Но без хитрости и жестокости он бы не удержал всю Европу до Итиля²⁸. У него жизнь такая. И народ — дикий. И страна — дикая… Но он умеет дружить.

— Да, пока он меня не подводил. Возможно, не было повода. Ну ладно, что мы о делах! Как мой тёзка, мой племянник?

— Гуннар, он уже совсем подрос! — радостно заулыбалась Руна. — Зигфрид ему подарил настоящий меч! Конечно, маленький. — Говоря это, Руна улыбаясь поворачивалась от Гуннара к Хильде и от неё опять к Гуннару. — Представляете, он этим мечом недавно зарубил собаку, она кинулась на него! Представляете? Целую собаку!

— Конечно, целую, дорогая, — усмехнулся Зигфрид, — половинки — он из неё сделал.

— Настоящий воин растёт! — Гуннар одобрительно покивал. — А может быть, это растёт муж нашей маленькой Хильды? А?

— Вы назвали её Хильдой? — разволновалась Руна.

— Кримхильдой.

— В честь матушки?..

— В честь нашей матушки, Руна. В честь матушки…

Постояли молча, вспоминая старую королеву.