Очерк французской политической поэзии XIX в.

… В океане
Трудящихся миров пусть наяву предстанет
Корабль прогресса вам, горящий, как хрусталь,
Ведомый господом в торжественную даль!

«Поднимайся же, рабочая армия, — восклицал Жюль Мерсье в песне «Гимн тружеников» (1834), — поднимайся не за тем, чтобы жечь, но чтобы строить! Шагай победоносно и гордо, вспахивай поля будущего! Вздохните же полной грудью, города чудес, улья, где мы будем работать! Мед принадлежит пчелам, мир (paix) изгонит трутней!» И хотя Жюль Мерсье знает, что в настоящее время слава является достоянием одних «завоевателей», которые умеют только нести разрушение, но которых хоронят «в золотом гробу», а народ, обреченный только лить «кровь и слезы», славы лишен, он уверен, что все это переменится, что слава станет достоянием и людей труда: «Мужайтесь, славные труженики! Мы тоже еще будем триумфаторами. У нас будут и песни, и празднества, и одеяния радостных цветов, и пантеоны, и поэты, славящие тех, кто трудится!» Оптимистические верования не спасли Жюля Мерсье: он покончил с собой в 1834 г., бросившись в Сену.

Венсар

В отличие от Мерсье Пьер Венсар не желал относить счастье тружеников только к будущему. Нет, оно и в настоящем. Правда, нелегко живется рабочему, говорит Венсар в песне «Пролетарий» (1835), но «этот храбрый сын нищеты […] вырастает крепким, как шампиньон»[51]. Рабочий Венсара силен своей внутренней радостью: «У него нет ни покровителя, ни имущества, ни ренты, ни образования, но он счастлив, он любит, он поет и считает себя значительным лицом». И далее: «Беспечный по своему обычаю, он смеется над судьбой и живет в блаженной уверенности, что господь завтра ему поможет». Во всей этой характеристике явно ощутимо влияние беранжеровской песни «Бедняки» (Венсар горячо любил Беранже). Далее говорится о том, что рабочий всегда готов помочь ближнему: «Услышав возглас боли, он тотчас спешит на помощь и в этом благородном порыве готов отдать свое последнее дыхание, последнее усилие». Этими словами Венсар, может быть, желает намекнуть на то, что его рабочий не полностью аполитичен; так и последняя строфа песни содержит намек на некоторую, хоть и весьма туманно обозначенную общественную активность персонажа песни: «Как только дорогой голос всемирной родины провозгласит клич свободы, он выйдет из своей безвестности».

Образ рабочего, созданный Венсаром, — очевидная попытка борьбы с тем образом революционного рабочего, какой мы видели у Альтароша. Венсар утверждает аполитичный образ рабочего, «смиренного человека», беспечного, весело распевающего и вполне довольного своим положением. «Он счастлив», — настаивает Венсар, а если и терпит оскорбления, то обижают его лишь «праздные»: это не какая-нибудь хозяйская эксплуатация, да и откуда бы ей взяться, если владелец фабрики или хозяин мастерской — тоже «рабочий» и все кругом «братья»? Значит, если какие-то неприятные посторонние обстоятельства и мешают персонажу песни сейчас быть полностью счастливым, то он будет окончательно и совершенно счастлив в том недалеком будущем, когда на земле переведутся «праздные», когда закончатся войны, уничтожатся границы и будет существовать одна всемирная родина людей труда. В мысли об этой всемирной родине, которая когда-нибудь провозгласит «клич свободы», только и дают себя знать смутные политические интересы этого рабочего.

Романтический образ рабочего, созданный Венсаром, характерен для правого крыла утопической поэзии, почти полностью лишен реалистических черт, сентиментален, слащав, неправдоподобен.

Как же, однако, случилось, что Венсар, сам близкий народу, увлеченно бичевавший в своих патриотических песнях 1820-х годов Реставрацию и звавший народ свергнуть ее, отказался от участия в борьбе против Июльской монархии, при которой народу жить стало не легче?