Очерк французской политической поэзии XIX в.

Особенно сильное впечатление на современников произвела песня Потье 1848 г. «Пропаганда песнями». Поэт очертил в ней круг тех активных пропагандистских задач, которые он ставит своему искусству. Песни обязаны быть защитницами трудового народа: они должны вносить ободряющее слово надежды в мерзлые мансарды, где голодают бедняки; они должны открыть глаза крестьянам на бессовестность спекулянтов, за бесценок скупающих у них хлеб; песни должны, наконец, врываться в лавки торговцев и стараться пристыдить этих грабителей бедноты. Другие его песни ратовали за избрание в депутаты честных людей — лучше всего рабочих («Всеобщее голосование») — и призывали этих избранников народа добиваться уничтожения на земле неравенства, невежественности, голода, утвердить власть труда («Генеральные штаты труда»).

Соратники Потье — народные поэты 1848 г. Пьер Дюпон, Шарль Жилль, Гюстав Матьё и другие — уже выделяли его, как талантливейшего и многообещающего поэта-мыслителя. Он представлялся им самым одаренным из учеников Беранже, отлично овладевшим его колоритным, звучным и богато рифмованным стихом. Но они видели, что Потье отходит от обычного круга тем Беранже, которые были уже вчерашним днем политической поэзии, и настойчиво пролагает новый путь политической песне, более всего поглощенной судьбами трудового народа, его надеждами, требованиями, а главное — революционными стремлениями. «Этот превзойдет нас обоих!» — сказал об Эжене Потье. в ту пору Пьер Дюпон другому известному песеннику, Гюставу Надо.

Но время шло, и миролюбивые народные надежды начального этапа революции сменялись растущим разочарованием. Тон песен Потье меняется. Накануне июньского рабочего восстания они насыщены резкими обличениями, грозными требованиями, гневно-сатирическими интонациями. В душе поэта, обманувшегося в своих упованиях, вскипала стихия бабувистской революционности. В песне «Кровопийцы» он писал, что высшие классы бесстыдно именуют голодающих рабочих «кровопийцами», тогда как настоящие кровопийцы — это они сами, черствые, эгоистичные эксплуататоры и ненавистники трудового народа. Потье требует теперь уничтожения существующего несправедливо построенного общества («Старый дом — на слом!»), а в песне «Роды» возвещает о предстоящем рождении на свет нового трудового строя, в котором не будет места ни золоту, ни банкам, ни собственности, ни отношениям купли — продажи; поэту ясно, что буржуа, эти «живые пятифранковики», готовы погубить пугающего их новорожденного, но его спасут бесчисленные труженики города и деревни.

Мы уже останавливались на участии Потье в июньском восстании и на его песне «Июнь 1848 года». Поэт — имел какое-то отношение и к борьбе парижских республиканцев во время переворота 2 декабря 1851 г. Но в автобиографии он лишь упоминает, что «на этот раз воспаление легких спасло меня от преследований». На приход Второй империи он откликнулся сатирическими песнями: «Кто за нее отомстит»?[94], «Ура, Наполеон!», «Парад Империи».

За время длительной болезни, постигшей поэта после трагедии июньских дней 1848 г., он напряженно искал — выхода из владевших им тяжелых настроений. И тут большую роль в его жизни сыграло знакомство с фурьеризмом. Наукообразный характер этой утопической системы и громадный сатирический талант Шарля Фурье как обличителя пороков капиталистического строя надолго пленили поэта. Если революционный путь борьбы оказывался как будто безуспешным, оставалось, быть может, уверовать в силу красноречивейших доводов того учения, которое так убедительно обещало мирным путем установить на земле разумно реформированное общество, где люди, объединенные любовью, сплоченные созидательным трудом, не будут больше знать несправедливости…

С обычной страстностью отдался поэт этим мечтам, которым так противоречила Вторая республика, столь «умеренная», по его выражению, и все более превращавшаяся в торжество капиталистических Роберов Макэров, а далее — Вторая империя с ее разнузданной реакцией. Уже в песне 1849 г. «Кто же безумен»? Потье отвечает людям, принимавшим его за сумасшедшего: нет, безумен не он, а тот нелепый мир, в котором царят эгоизм, лютая вражда, войны, голод, нищета, тогда как бог добр, а дары природы изобильны и способны прокормить все человечество.