Очерк православного учения об ангелах

2) Способность сохранять познания, или память, несомненно, принадлежит Ангелам. Как в человеке, по мере образования и упражнения разума, память расширяется и усовершается, так, нужно предположить, и в Ангелах с умножением познаний, приобретаемых разумом, при пособии веры, память обогащается и возрастает. Какой же главный предмет Ангельской памяти? Все дары благости Божией, изливаемые на них и на все творения. А памятуя всю бездну благодеяний и даров Божиих, Ангелы с тем вместе непрестанно памятуют о высочайшем Благодетеле — Боге. Такое полезнейшее употребление памяти имеют и все праведники. Так, пророк Давид говорит: предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся. Помянух Бога, и возвеселихся. Помыслих дни первыя, и лета вечная помянух, и поучахся (Пс. 15, 8; 76, 4, 6). Грешник же скуден памятью уже потому самому, что не вспоминает о Боге. О грешнике сказал пророк Давид: несть Бога пред ним (Пс. 9, 25). Впрочем, памятуя все благодеяния Божии, ни мы, ни Ангелы не в состоянии достойно возблагодарить Его. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Мы не в состоянии достойно возблагодарить Его (Бога), да и как бы мы могли, имея такую слабую природу? И что говорю о человеческой природе? Даже безтелесные и невидимые силы — Начала и Власти, и Херувимы и Серафимы — не могут достойно возблагодарить и прославить Его…170

Сколько бы мы ни старались, не можем, однако же, изобразить и малейшей части ни тех благ, которые нам уже дарованы (от Бога), ни тех, которые ежедневно ниспосылаются, ни тех, которые еще уготованы нам (в будущей жизни), если мы захотим исполнить Его заповеди»171.

3) Уму Ангельскому, стремящемуся к высочайшему Первообразу — Истине, Красоте и Добру, присуще неотразимое чувствование добра и зла, способность обсуживать и помышления и деяния, иначе сказать, совесть. Она вместе с развитием ума возрастает и награждает неизъяснимым наслаждением духовным всякое преспеяние ума.

«В совести только ясно сознаются врожденные три предмета высшего ведения нашего ума, то есть Бога, мира и человека; в совести только сильно чувствуются богоначертанные три начала высшей деятельности нашего духа, то есть небесной истины для озарения веры и ума, верховного блага для освящения любви и воли и вечного блаженства для надежды и упования сердца»172.

Хотя о бытии совести в Ангелах Св. Писание не упоминает, но бытие совести в душе нашей заставляет предполагать ее и в Ангелах по следующим причинам:

Совесть врожденна духу нашему, ее никто не может назвать следствием воспитания или навыка, потому что никто не может обойтись без этого внутреннего судьи. Опыт уверяет, что хотя можно усыпить совесть на время, но голос ее возвысится нечаянно или при первом размышлении об участи за гробом. Св. Ефрем Сирин говорит: «Совесть имеет естественное к Нему (Богу) стремление и отвергает вкравшуюся прелесть. Часто грех безстыдно вторгается, но совесть, воспользовавшись обстоятельствами времени, берет верх»173.

«Совесть, — говорит св. Исаак Сириянин, — по естеству своему не имеет нужды заниматься телесной деятельностью и упражняться в каких-либо трудах и воплощать мысли. Ее действие просто и действует в одной умственной части, по подобию непостижимой для плотских чувств простоты достопоклоняемого Виновника ее»174.

Какие же главные действия совести?

Совесть внушает и поддерживает в нас мысль о необходимости подчинить свою деятельность закону Божию и нравственно усовершать себя. В этом отношении совесть есть внутренняя скрижаль, на которой еще при рождении человека неизгладимо начертан Богом вечный закон добра, или закон святости воли. Св. ап. Павел говорит о язычниках, что и они являют дело законное, написано в сердцах своих, спослушествующей им совести (Рим. 2, 15). Совесть можно здесь назвать зеркалом правды, на котором со всех сторон изображены правила благочестия к Богу, правила благочестия и справедливости к ближним, правила целомудрия к самим себе.