Очерки Донецкого бассейна

Мн и до сихъ поръ непонятно, зачмъ скучающему царицынскому доктору понадобилось скучить, какъ въ сказк, столько ужасовъ, разсянныхъ по нашей родин, но рдко сгущающихся въ одномъ мст такъ сильно, какъ онъ сгустилъ. Только кое-что изъ его словъ оказалось правдой. Плата за проздъ была вдвое дороже платы на волжскихъ пароходахъ; удобства же было вдвое меньше. Но чтобы пассажиръ изъ-за чайника съ кипяткомъ долженъ былъ зазжать въ морду, чтобы третьему классу капитанъ приказывалъ прыгать въ воду и тащить на себ пароходъ — этого не было, просто выдумка! Пароходикъ нашъ былъ маленькій, не очень чистый, съ хриплымъ свисткомъ, но везъ насъ исправно и привезъ въ Ростовъ дйствительно на другой день. Капитанъ и помощникъ, матросы и прислуга были вжливы. И не только вжливы, но обязательны до послдней степени. Даже жалко было смотрть, въ особенности на прислугу, оборванную, съ блдными, изморенными лицами, запуганную. Откормленные, одтые во фраки лакеи на волжскихъ пароходахъ здсь совершенью неизвстны. Видно, что донской прислуг работы много, а сть нечего.

Во все время путешествія не было ни одного изъ тхъ случаевъ, о которыхъ разсказывалъ царицынскій обыватель. Только однажды утлая наша машина сплоховала на одномъ изъ безчисленныхъ крутыхъ поворотовъ, — рулевой не усплъ повернуть руль, и пароходъ, какъ карась, выпрыгнулъ на беретъ. Стопъ! Одинъ бокъ судна стоялъ на берегу, а другой въ вод. Но это никого не смутило; нсколько матросовъ съ помощникомъ перелзли черезъ бортъ на берегъ, посовтовались, какъ лучше спустить пароходъ въ воду, и ршили: дать задній ходъ, авось машина не поломается. Ршивъ это, перелзли обратно черезъ бортъ, и помощникъ сказалъ машинисту: «Ну-ка, идите, попробуйте задній ходъ!» Машинистъ далъ задній ходъ, валъ двинулся, колесо шлепнуло нсколько разъ по сухой земл, пароходикъ какъ-то вздохнулъ всмъ тломъ и сорвался въ воду. «Впередъ!» — скомандовалъ капитанъ, и мы пошли, какъ ни въ чемъ не бывало. Только нсколько плицъ колеса, обломанныхъ о берегъ, поплыли по рк, но ихъ вставили на слдующей пристани.

Вообще, хотя вонючій и съ виду гадкій, но въ работ нашъ пароходикъ былъ терпливымъ и выносливымь созданіемъ. Спадъ водъ уже начался, мели обнажились, и пароходикъ то и дло зарывался носомъ въ песокъ; случалось, совсмъ обезсилетъ и встанетъ, но достаточно капитану сказать: «впередъ!» — какъ онъ, подобно доброму мужицкому мерину, двинется, задрожитъ весь, тяжко вздохнетъ, зароется глубоко въ песокъ, а вывезетъ-таки. Капитанъ, повидимому, хорошо зналъ своего конягу и безусловно врилъ въ его выносливость и терпніе. То и дло по берегамъ подсаживались пассажиры, не съ лодки и не съ конторки, а такъ, просто съ берега. Завидитъ капитанъ, что впереди на берегу машутъ платкомъ, и направляетъ свой пароходикъ по тому направленію. Пароходикъ смло бжитъ на берегъ, тыкается носомъ въ землю, затмъ одинъ изъ матросовъ перелзаетъ черезъ бортъ и держитъ его за веревку, какъ за поводья узды, до тхъ поръ, пока пассажиръ перетаскиваетъ съ берега свои вещи. «Впередъ!» — кричитъ капитанъ, лишь только пассажиръ слъ, и добрый коняга, повернувъ въ сторону, снова начинаетъ загребать колесами.

Странное впечатлніе производитъ Донъ посл Волги, точно попалъ съ шумныхъ улицъ большого города на тихую деревенскую улицу, поросшую муравкой, по которой кое-гд бродятъ куры да гуси съ утками. Пароходикъ безпрестанно виляетъ по безчисленнымъ закоулкамъ и излучинамъ степной рки; иногда кажется, что впереди уже нтъ ему прохода: только виднются луга, пески да камышъ; но вдругъ крутой поворотъ, словно переулокъ — и пароходикъ снова загребаетъ колесами по этому переулку. Разстояніе между берегами часто всего нсколько саженей. А на берегахъ деревенскій міръ: кое-гд полощутся въ вод гуси и при проход парохода сторонятся ближе къ камышу; тутъ же плаваютъ утки и по тропинкамъ берега куда-то спшитъ цлая семья свиней, состоящая изъ почтенныхъ размровъ матери и штукъ двнадцати дтей. Иногда конь понуро стоитъ около воды, помахивая хвостомъ, иногда бгутъ рядомъ съ пароходомъ телята.

Кругомъ стоитъ необыкновенная тишина. Шлепанье колесъ нашего пароходика раздается глухо, беззвучно; эхо не отражаетъ звуковъ, ибо берега ровные, плоскіе. По ту и другую сторону рки тянутся необозримые луга, изрдка только украшенные кустарникомъ, т самые казацкіе луга, на уборку которыхъ стекаются косари со всхъ концовъ Россіи. Вотъ тогда, видно, Донъ оживляется. А теперь, во время нашего путешествія, глубокая тишина и лнь охватили его неизмримыя пространства. Людей рдко видишь; даже по пристанямъ, въ большихъ станицахъ, возл конторки сидятъ дв-три бабы, — одна съ воблой, другая съ смячками, третья съ хлбомъ, да тутъ же, неизвстно зачмъ, толчется казакъ. Но зато часто вдали отъ жилья вдругъ покажется кучка народа: то казаки тянутъ неводъ во всю ширину рки, и пароходикъ нашъ перескакиваетъ безъ всякой церемоніи черезъ верхнюю веревку.