Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Вопрос об учреждении политического союза в последний раз обсуждался на парижской конференции министров иностранных дел «шестерки» в апреле 1962 года. Однако переговоры в очередной раз закончились провалом. Фактически французский план конфедеративного строительства политического союза в масштабе «малой Европы» был окончательно отвергнут. По убеждению де Голля это произошло потому, что его проект политического союза отрицал «подчинение политике и обороне, продиктованным из США потому, что он вел к освобождению Старого Света, который не рискнул пойти на это». В «Мемуарах надежд» президент Пятой республики настаивает на том, что «если западные страны Старого Света будут продолжать подчиняться Новому Свету, Европа никогда не станет европейской и тем более никогда не сможет воссоединить свой Восток и Запад»[1478].

Де Голль переживал о своей неудаче с проектом учреждения политического союза Европы и надеялся, что позже ему удастся вернутся к его доработке, тем более что крупнейшая и экономически развитая страна ЕЭС Западная Германия никогда «резко не выступала против «планов Фуше». Генерал в начале 60-х годов делает ставки на тесное сотрудничество с ФРГ, канцлер которой Аденауэр довольно часто и плодотворно вел переговоры с де Голлем, и между двумя политическими лидерами установились теплые, дружеские отношения. В 1962 году президент Пятой республики, нацеленный на укрепление союза с Западной Германией, писал своему визави «На самом деле будущее Европы зависит главным образом от наших двух стран, и мы с Вами воодушевлены одной и той же верой в это [предназначение]»[1479]

Следующим кризисом в отношениях деголлевской Франции и остальных членов ЕЭС оказался вопрос, связанный с перспективой вступления Великобритании в Общий рынок. Он был выдвинут британским руководством и активно дискутировался «шестеркой» параллельно с решением судьбы «плана Фуше». Великобритания, отказавшаяся стать членом ЕЭС при его учреждении, уже в 1960 году устами ее премьер-министра лидера консерваторов Макмиллана заявила о своем намерении войти в состав Общего рынка. Во-первых, из-за быстрого экономического роста стран ЕЭС, превосходившего британские показатели, а, во-вторых, из-за опасения, что в континентальной Европе сформируется крепкая ось «Париж-Бонн», способная проводить независимую европейскую политику без оглядки на англо-саксонские державы. При этом британский политический класс требовал для своей страны особых условий – длительного переходного периода и льгот для аграриев при присоединении английского сельского хозяйства к аграрному рынку.

Де Голль тут же воспротивился вступлению Великобритании в Общий рынок, припомнив «все ее грехи по отношению к Франции»[1480]и, очевидно, преувеличив британские «промахи». В разговоре с А. Пейрефитом он настаивал на том, что «исконный враг [Франции – авт.] – это не Германия, а Великобритания. Со времени Столетней войны и Фашоды [речь идет о Фашодском конфликте 1898 года между Великобританией и Францией, вызванной борьбой за колониальное господство в Африке – «битвой за Африку» – авт.] она продолжала выступать против нас… А как она вела себя в межвоенный период?! Она запретила нам отреагировать на оккупацию немцами демилитаризованной Рейнской области. Она помешала нам помешать вооружению Германии. Она бросила нас в Дюнкерке [июнь 1940 года – авт.]. Она играючи обстреляла наш флот в Мерс – Эль – Кебире [3 июля 1940 года – авт.]. Она предала нас в Сирии. Она постоянно блокируется с Америкой. Она хочет помешать нам хорошо вести дела в Общем рынке. Да, она являлась нашей союзницей в двух мировых войнах, но она никогда не желала нам добра»[1481].