К Шваненбургу Глинский и его люди подошли вечером 27 ноября 1557 г., и, как было записано в разрядной книге Государева похода 7066 г., «воеводы пришед государеву грамоту послали к немцом в город, чтоб немцы город отдали». Отправка грамоты была подкреплена парой залпов по замку из бывших при рати нескольких легких пушек-фальконетов, установленных на салазки. Намек был более чем толстый, и вскоре к Глинскому «привел сотник стрелецкой Федька Рожеин немчина Вольфа Амоса». Оный немчин на допросе показал, что-де «вышол он из города, а прошаетца к государеву воеводе». И дальше в разрядной книге было записано (в кратком пересказе протокол допроса): «И государев воевод князь Михайло Васильевичь Глинской немчина тово Вольфа Амоса розспрашивал, хто в городе большой человек и сколько немец в городе и что ево прошенье к нему, государеву воеводе», на что немчин Вольф Амос «в роспросе сказал», что-де «в городе большой человек немчин Ернист Фалмыкин да мызников 12 человек, а Ернист ранен, застрелен из лука, и с тое раны умирает, «чаю, и умрет»; а ево, Вольфа Амоса, Ернист и все мызники к нему, князю, послали бити челом, чтоб он их пожаловал, от смерти им живот дал и из города выпустить велел, а оне ему, князю и воеводе город отворяют и во всей воли государской учинитца готовы». Одним словом, наутро договор был заключен, желающие покинуть Шваненбург отправились восвояси, а в городе был оставлен головой сын боярский Михайло Ржевский, да с ним «детей боярских Вотцкие пятины 70 человек», да с тем самым стрелецким сотником Федькой Рожеиным «стрельцов ямогороцких 50 человек, да копорских стрельцов 50 человек, а впредь им тут жить». А еще «наряду в городе оставил воевода 4 пищали меденых, 30 пищалей затинных, да пушка железная верховая, да тюфяк, да на городе часы боевые».
Разобравшись по-быстрому с Шваненбургом, Глинский поспешил к Зессвегену. К вечеру 29 ноября он и его люди уже разбивали свои шатры под стенами замка. Тамошние немцы, немало к тому времени наслышанные о том, что сам московит с превеликой ратью вступил к ливонские пределы,
Ознакомившись с докладом сына боярского, Глинский решил оставить в нем Лобанова головой, а с ним, чтобы воеводе было нескучно, оставить «детей боярских Вотцкие пятины 30 человек да новагородцких стрельцов 50 человек. А наряду в Чествине оставить пищалей затинных 18 пищалей; да пищаль полуторная, да пищаль меденую, ядро 3 гривенки, а зелья оставить по наряду, да 6 человек пушкарей; да для поделки городовой плотников 50 человек да каменщиков 30 человек». Выполнив поставленную пред ним задачу, отряд Глинского пошел на замок Берзон (по-русски — Борзун), предварительно отправив туда грамоту с сыном боярским Григорием Ростопчиным. В грамоте сей говорилось: «Милосердия ради милости бога нашего, в них же посети нас восток свыше, во еже направити ноги наша на путь мирен, сего убо в троицы славимого бога нашего милостию удержахом скифетр Росийского царствия, мы, великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии, владимерский, московский, новгородцкий, царь казанский, царь астораханский и великий князь смоленский, государь псковский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, ростовский, полоцкий, ярославский, белозерский, удорский, обдорский, кондиский, и всея Сибирския земли и Северныя страны повелитель и иных. В нашу отчину в город Борзун Индрикту Фантизу Бузену (надо полагать, речь шла о Генрихе фон Тизенгаузене. —