Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский

95-е Правило Трулльского Собора, предполагавшее признание таинств нехалкидонских церквей, в целом служило руководством для светской власти Восточно-Римской империи, стремившейся в XI–XII вв. к усилению политического и культурно-религиозного влияния среди восточных христиан. До определенного момента насильственная политика Византии по отношению к Армянской Апостольской Церкви – как, впрочем, и к другим нехалкидонским церквям – была достаточно общеизвестной. По свидетельству армянского историка Аристакэса Ластивертци византийский император Роман III Аргир, направляясь с войсками к Антиохии, разорил армянские монастыри на горе Сеав и велел забрить всех армянских монахов в свою армию[269]. В другом случае император Роман силой привез в Константинополь сиро-яковитского епископа, повелел остричь ему бороду, посадить на осла и провести по улицам и площадям столицы, подвергая его оплеваниям. В итоге епископ был закован в железо и умер в оковах. Впрочем, нехалкидониты тоже не оставались в долгу. Матфей Эдесский, Самуил Анийский и Киракос Гандзакетский упоминают предание о том, как Гагик II Багратуни, бывший Анийский царь, поселившийся после своего низложения в византийской феме Харсиан, вступил в конфликт с Марком, митрополитом Кесарии Каппадокийской, который обличал Гагика как армянина и еретика. Царь приказал зашить митрополита в кожаный мешок вместе с его собакой по кличке «армен», которую Марк будто бы дал псу из презрения к армянам. Гагик приказал бить по мешку палкой до тех пор, пока собака в ярости не загрызла своего хозяина[270].

Однако в Комниновскую эпоху все более частыми становятся попытки византийской государственной, а вместе с ней и церковной власти привлечь Армянскую Апостольскую Церковь к воссоединению[271]. Еще в XI в. подобные идеи могли быть реализованы посредством столь слабых и зависимых от Византии личностей, как католикос Петрос[272] – один из виновников падения Великой Армении. Однако в XII столетии к идее воссоединения стали все более часто обращаться крупнейшие представители Армянской Апостольской церкви. Среди них, бесспорно, первое место принадлежит Нерсесу Лампронскому.

Вальсамон об архиерейском характере императорской власти

Одним из ключевых вопросов, волнующих современное византиноведение, является вопрос, риторически поставленный И. П. Медведевым в монографии «Правовая культура византийской империи». Вопрос был сформулирован следующим образом: «Была ли в Византии конституция»?[273] Феодор Вальсамон, на наш взгляд, предложил свой ответ на поставленный вопрос. Схолия Вальсамона на 69-е правило Трулльского Собора содержит следующий тезис: «Православные василевсы с призыванием Святой Троицы, назначая патриархов, и будучи помазанниками Господа, невозбранно, когда захотят, входят в святой алтарь, и ходят и делают знамение креста трикирием, как архиереи. Они предлагают народу и катехизическое учение, что предоставлено одним местным архиереям. В 19-м слове Иудейских Древностей Иосифа Флавия находится следующая императорская подпись: «Тиберий, Клавдий, Цезарь, Август, Германик, верховный архиерей, консул, вторично обличенный трибунской властью». А так как царствующий василевс есть и помазанник Господа по причине помазания на царство, а Христос и Бог наш есть, между прочим, и архиерей, то благословно василевс украшается архиерейскими дарованиями»[274].

Традиционная интерпретация схолии, встречающаяся в историографии, сводилась, в сущности, к утверждению, что Вальсамон оставался верен принципу цезарепапизма, который воспринимался как искажение характерного для византийского права разделения духовной и светской власти в рамках т. н. «симфонии». Подобное утверждение активно обосновывалось Стивеном Рансимэном и Георгием Острогорским[275]. Признавая с формальной точки зрения первенство церковных канонов над императорскими законами – первенство, которое подчеркивалось Вальсамоном в схолиях на Номоканон XIV титулов, – следуя в этом признании официальным документам императорской канцелярии, в первую очередь VI Новелле императора Юстиниана I и Эпанагоге первых императоров Македонской династии, Вальсамон, вместе с тем, активно развивал доктрину цезарепапизма, т. е. абсолютного всевластия василевса в церковных делах, что и проявлялось в повседневной жизни двора. Наиболее хрестоматийным примером покушения византийского василевса на церковный иммунитет обычно признают эпизод из жизни императора Исаака Ангела (1185–1195 / 1203–1204), описанный историком Никитой Хониатом: