Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский

Между тем именно недоступная Вальсамону древнеримская историческая литература, написанная на латинском языке, содержит тот необходимый материал, который позволяет составить представление о характере восприятия принцепсами титула верховного понтифика. В частности, Тит Ливий в знаменитом экскурсе, посвященном инспекции разваливавшегося от времени храма Юпитера Феретрия, проведенной Октавианом Августом, называет Августа «templorum omnium conditorem aut restitutorem» (основателем и восстановителем всех храмов). По сообщению Ливия, в ходе специальной инспекции, имевшей место в 29 г. до Р. Х., Август произвел освидетельствование льняного нагрудника, принадлежавшего Авлу Корнелию Коссу – легендарному победителю вейского царька Толумния, который вслед за первым римским царем Ромулом принес в дар Юпитеру spolia opima «тучные доспехи» поверженного врага.

«Следуя всем предшествующим мне писателям, я написал было, что Авл Корнелий Косс принес вторые полководческие доспехи в храм Юпитера Подателя, будучи военным трибуном. Однако, не говоря о том, что под «тучными» мы разумеем доспехи, снятые с вождя вождем, а вождя мы знаем только того, под чьим началом ведется война, главное, ведь и надпись, сделанная на доспехах, показывает в опровержение наших слов, что Косс добыл их, будучи консулом. Когда я услышал от Августа Цезаря, основателя или восстановителя всех храмов, что, он, войдя в храм Юпитера Феретрия, который разваливался от ветхости и был потом им восстановлен, сам прочитал это на льняном нагруднике, то я почел почти что за святотатство скрывать, что Цезарь, тот, кому обязаны мы самим храмом, освидетельствовал эти доспехи Косса. В чем тут ошибка и почему в столь древних летописях и в списке должностных лиц, хранящемся в храме Монеты в виде полотняных книг, свидетельства откуда беспрестанно приводит Макр Лициний, Авл Корнелий Косс числится консулом десятью годами позднее, вместе с Титом Квинкцием Пунийцем, – это общий предмет размышленья для всех. Добавим только, что и столь славная битва не может быть отнесена к тому году, ибо около трех лет до и после консульств Авла Корнелия Косса прошли без войны, но зато была чума и такой голод, что некоторые летописи, словно скорбные списки, содержат лишь имена консулов. Третий год, прошедший от консульства Косса, застает его трибуном с консульской властью, тот же год – начальником конницы, в должности которого провел он другое замечательное конное сражение. Тут можно строить догадки, но, я думаю, понапрасну: ведь откажешься от любых предположений, если человек, решивший судьбу сражения, возлагая только что снятые доспехи к священному престолу и обращаясь чуть не прямо к Юпитеру, кому они и были обещаны, и к Ромулу (свидетелям, от которых не скрыть присвоенного обманом), подписался консулом Авлом Корнелием Косом»[279].

Данный сюжет, связанный с «тучными доспехами», представляется весьма показательным для характеристики как лично Октавиана, так и основанной им системы принципата. Как полагал сэр Рональд Сайм, описанная Ливием инспекция понадобилась Августу для того, чтобы обосновать отказ в предоставлении триумфа, полагавшегося дарителю «тучных доспехов» Марку Лицинию Крассу – проконсулу Македонии, внуку прославленного триумвира, который разгромил бастарнов и умертвил их вождя – Дельдона. Результаты инспекции, сообщенные Октавианом Ливию, говорили о том, что надпись на нагруднике Косса именует последнего консулом, в то время как сам Ливий, основываясь на древних консульских фастах, пришел к выводу о том, что Косс являлся на момент принесения доспехов в храм Юпитера военным трибуном. Мы можем утверждать, что победитель при Акции пошел на сознательный подлог, сообщив Ливию ложные сведения о консульской должности Коса, якобы содержавшиеся в надписи на нагруднике, дабы на этом основании отказать в триумфе Крассу, не имевшему подобной должности в период войны с бастарнами. Красс, получив триумф, мог стать реальным конкурентом Октавиана в борьбе за власть, еще достаточно шаткой спустя два года после Актийской битвы[280]. Хотя случай с несостоявшимся триумфом Красса упомянут Дионом Кассием[281], однако у нас нет никаких оснований предполагать знакомство с этим эпизодом самого Вальсамона.