Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Насколько далеко заходил граф Коковцов в этой борьбе с Сухомлиновым, может служить примером следующий случай. В 1913 или 1914 году (хорошо не помню) при рассмотрении сметы военного ведомства в Бюджетной комиссии Государственной думы под председательством Алексеенко граф Коковцов попросил слово и сказал приблизительно следующее: «Я позволю себе обратить внимание гг. членов Государственной думы, что военное ведомство слишком широко толкует параграф 85 законов и проводит в порядке военного законодательства такие законопроекты, которые должны были бы поступать на рассмотрение Государственной думы и Государственного совета. Вот, например.» И далее граф Коковцов указал на какое-то мероприятие, которое, по его мнению, не могло быть разрешено в порядке военного законодательства.

Председатель комиссии Алексеенко был, видимо, несколько удивлен заявлением Коковцова, но все же, обратившись ко мне, предложил дать разъяснение.

Я был чрезвычайно взволнован словами Коковцова и ответил приблизительно следующее: «Я чрезвычайно удивлен заявлением, сделанным графом Коковцовым, который является не только министром финансов, но и председателем Совета министров. Мне представляется, что вопрос, возбужденный графом Коковцовым, должен был быть внесен на рассмотрение Совета министров, а не рассматриваться в Бюджетной комиссии Государственной думы. Я, во всяком случае, не уполномочен вести по этому вопросу какие-либо дебаты и отказываюсь давать какие-либо разъяснения».

Коковцов после этого уехал. Я же, как только закончилось заседание комиссии, поспешил с докладом к начальнику Канцелярии Военного министерства, с которым мы вместе поехали к военному министру.

Я не знаю дальнейшего течения этого дела, но, по-видимому, были какие-то бурные объяснения между военным министром и министром финансов. Коковцов же настолько хорошо запомнил этот инцидент, что в 1925 году, встретив меня на Пасху у Великого князя Николая Николаевича, сказал: «Я очень рад встретить вас, генерал. Я очень хорошо помню, как вы меня отчитали в Бюджетной комиссии Государственной думы!»

Я выше сказал, что в Государственной думе (3-го и 4-го созывов) военное ведомство всегда встречало поддержку. Надо это уточнить. Государственная дума 3-го и 4-го созывов в своем большинстве была умеренная и вопросы государственной обороны стремилась разрешить в положительном смысле. Конечно, у различных партий Думы были различные отношения к правительству и правительственным законопроектам, но в общем правительство, а тем паче военное ведомство, всегда могло рассчитывать на поддержку большинства. Правое крыло Думы, возглавляемое Марковым 2-м¹⁸⁵, Пуришкевичем¹⁸⁶ и др., было всегда на стороне правительства. Октябристы, возглавлявшиеся сначала Н.А. Хомяковым, а затем А.И. Гучковым и М.В. Родзянко¹⁸⁷, «стоя на страже октябрьского манифеста 1905 года», были, так сказать, «оппозицией Его Величества». Они свободно критиковали действия правительства, но в тех случаях, когда вносимые законопроекты, по их мнению, действительно были полезны, они всегда их поддерживали. При этом никакой предвзятости программного характера у них не было. Это была вполне разумная и вполне государственная партия. Правда, к периоду, близкому уже к войне (примерно начиная с 1912 г.), усматривая, что правительство начинает все более и более уклоняться в правую сторону и начинает якобы нарушать то, что было даровано октябрьским манифестом 1905 года, они стали проявлять по отношению к правительству и отдельным министрам более резкую оппозицию. Этому «оппозиционному» настроению, по моему мнению, значительно способствовало личное отрицательное отношение к Государю Императору со стороны А.И. Гучкова, который и после ухода с должности председателя Государственной думы и перехода в Государственный совет продолжал иметь громадное влияние на партию октябристов Государственной думы. Но эти оппозиционные настроения октябристов не отражались отрицательно на их отношениях к армии и к вопросам государственной обороны. В этом отношении они принципиально старались оказывать полное содействие военному ведомству в его стремлении улучшить все, относящееся к государственной обороне.

Более сложные отношения к правительству и к Верховной власти были со стороны кадетской (Конституционно-демократической) партии, возглавлявшейся П.Н. Милюковым и сообразовавшей все свои действия с директивами своего партийного центра (громадное влияние на решения партии имел Винавер).

Кадетская партия стремилась добиться расширения «конституции», то есть ограничения Верховной власти (то есть чтобы Царь царствовал, а не правил), учреждения ответственного перед Государственной думой правительства, то есть полного перехода к парламентарному строю западных государств. При этом, конечно, сохранение в России монархии наподобие английской являлось лишь первым этапом: сохранение конституционной монархии хотя и поддерживалось официально лидерами партии, но в самой партии уже определенно намечалось стремление к установлению в России республиканского образа правления.