Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Начались загоны. Первые два загона были удачны по количеству убитых зайцев и тетеревов, но никакого медведя не оказалось. Во время третьего загона в довольно густом, но мелком лесу, когда загонщики были уже довольно близко от стрелков, вдруг раздались крики загонщиков: «Медведь, медведь!» Вслед за этими криками на фланге раздалось два выстрела один за другим и радостный крик молодого Дмитрия Кузьминского: «Готов!» Все стрелки бросились к нему.

На Кузьминского выкатил крупный медведь (около восьми пудов веса), и он его удачно уложил с первого же выстрела. Второй раз он выстрелил «для верности», как он сам выразился. Гордость и радость Кузьминского были чрезвычайны, но не меньшей была зависть его соседей.

В ноябре, когда устанавливалась зимняя погода и выпадал снег, воскресные облавы прекращались и начинались облавы на проходящих через Бабинские охотничьи угодья лосей и рысей. Если егерям удавалось окружить флажками лосей или рысь, немедленно посылалась телеграмма в Петербург секретарю общества, а последний извещал членов общества по телефону, что на следующий день назначается охота на лосей или на рысь. Кто мог – ехал. Я ездил раза четыре, но неудачно; только один раз на меня вышла корова (лосиха), и другой раз я видел издали (шагах в 150 от меня) хорошего лося-рогаля.

Декабрь и январь, а иногда и февраль предназначались для охоты с флажками на лисиц. Обыкновенно собиралась компания в три-четыре человека, и ехали поохотиться на лисиц. Я очень любил эту охоту, и мне удавалось довольно часто добывать лисью шкуру.

Помню, что однажды поехали я, Эрдели и генерал Макаренко (бывший главным военным прокурором). Встретивший нас Степан доложил, что в одном круге обложено три лисицы. Это было довольно невероятно, и мы отнеслись к его сообщению скептически, сказав, что будет прекрасно, если окажется две лисицы; что, вероятно, одна из лисиц просто много наследила. Степан обиделся и сказал, что он никогда не преувеличивает и в следах умеет разбираться. Он добавил, что сначала он увидел след двух лисиц и, обойдя на лыжах лесной остров, стал их окружать флажками; что когда он развешивал флажки, то увидел, что в круг прошел свежий, новый лисий след и что, таким образом, он окружил флажками трех лисиц.

На следующее утро поехали к обложенному месту. На левом фланге стал я, посередине Макаренко и на правом фланге Эрдели. Как только Степан стал гнать, выскочил крупный лисовин (самец) и полным ходом бросился между мной и Макаренко. Я положил его на месте. В это же время на правом флаге (стоял Эрдели) раздался дуплет. Через несколько минут я увидел перед собой, но шагах в 80, лисицу, идущую скачками по направлению флажков. Я выстрелил, чтобы повернуть ее в сторону; она действительно метнулась вбок и скрылась в кустах. Прошло еще минут восемь– десять, и лисица вышла на Макаренко, но последний несколько погорячился и, не подпустив ее на близкое расстояние, выстрелил, когда она была от него примерно в 75 шагах. Лисица повернула и ушла. В результате я и Эрдели убили по лисице, а я и Макаренко стреляли по третьей. Степан оказался прав.

На одной из облав на лисицу произошел очень интересный случай. Неожиданно приехало на охоту человек восемь, и мы просто не знали, стоит ли всем ехать на одну обложенную лисицу или лучше решить жребием, кому из нас (двоим или троим) ехать за лисицей, а другим просто «потропить» зайцев. Но затем решили ехать всем. Прибыв на место и бросив жребий, кому где стоять, стали на номера. Влево от меня через два номера стал управляющий конторой «Разведчика» (фамилию хорошо не помню, кажется, Смирнов). Стрелял он отвратительно, но был чрезвычайно милый и интересный компаньон. Впереди нас было довольно открытое место, поросшее сравнительно редкими и мелкими кустами; только прямо передо мной был небольшой (шагов 50 в диаметре) густой лесной островок.